Игорь с удивлением смотрел на мать, которая пришла на свадьбу с каким-то незнакомцем. Интересно, где же отец и почему мать ведёт себя так, будто между ними что-то есть? Может отец в холе и вот-вот зайдёт, а это всего лишь знакомый? Но нет, всё оказалось намного прозаичнее, чем думал Игорь.
Алла прошла по залу с гордо поднятой головой, всем видом показывая, да, это я, я ещё молодая и красивая, а это мой сын и сегодня его праздник. Рядом с ней семенил мужчина, который опасливо озирался, будто боялся чего-то.
— Сынок! Дай я тебя расцелую! Поздравляю тебя, мой дорогой! Мариночка, как я рада! Совет вам да любовь, дорогие мои!
— Мам, а где папа? Почему он не пришёл? И кто этот мужчина с тобой рядом?
— Папа придти не может, наверняка как всегда занят очередной диссертацией… А это Григорий Иванович, Гриша… мы с ним… в общем мы с ним любим друг друга и собираемся пожениться.
Игорь удивлёно вскинул брови, будто пытаясь понять, правда ли всё то, что ему говорит мать. Марина была удивлена не меньше, ведь она отлично знала отца Игоря – верный, надёжный, добрый. Игорь много о нём рассказывал, поэтому девушка не могла понять, как можно было променять такого мужа на невесть кого. Пока Марина соображала, что к чему и пыталась изобразить на лице, что-то подобие улыбки, Игорь уже взял мать за локоть и вывел из зала. Было видно, что этим двоим нужно было серьёзно поговорить, но не в день свадьбы же. Время шло, невеста заметно нервничала, а Игорь с матерью всё не возвращались. Наконец, кто-то из гостей крикнул – жених сбежал! И все дружно подбежали к окнам, чтобы убедиться в этом воочию.
У входа в ресторан сидел на ступеньках Григорий Иванович, он же Гриша и потирал ушибленный лоб. Под глазом набирал свою спелость ярко красный тумак, а из носа сочилась тонкая кровяная ниточка. Алла суетливо обтирала ему платочком лицо и приговаривала:
— Перебесится! Куда он денется? Как-никак ты его настоящий отец, а не этот…
Гриша, скорее всего, уже сильно сомневался, а нужен ли ему такой сын или нет и был сам не рад, что подался на уговоры Аллы и согласился придти на свадьбу сына, которого совсем не знал. Марина старалась не расплакаться, и всё время нервно теребила платочек. Ещё недавно Игорь нежно смотрел на неё, ещё недавно он говорил, что любит и дня не сможет без неё прожить, а сейчас он бросил её перед гостями и куда-то сбежал. Какой позор! Какой позор! И пока все гости соображали, что им делать – уходить или оставаться на своих местах, как никак за свадебный банкет было заплачено и было бы обидно, если бы столько еды пропало даром, Игорь мчал на арендованном белоснежном лимузине, туда, где, по его мнению, он и должен был быть.
Алла родила сына в пятнадцать. Родители у неё были пьющими, поэтому до последнего не замечали, что их дочь ждёт ребёнка. Помимо Аллы у них были близнецы – Саня и Ваня, и младшая Маруся, которая только научилась ходить, но уже слыла чуть ли не основной кормилицей семьи. Маруся ещё спозаранку выходила за калитку и шла по деревне, то и дело заходя то в один двор то другой. Соседи девочку знали хорошо, знали они и то, почему Маруся с самого утра наведывается к ним, поэтому с радостью делились с тем что у них было. Кто-то давал ей ароматный хлебушек, кто-то домашний творог, кто-то сметану или яйца, а кто усаживал её рядом и кормил до отвала. Девочка торопливо доедала всё, что ей накладывали на тарелку, не забывая засовывать часть угощений по карманам про запас, а потом смешно благодарила добродушных хозяев и уходила домой, кормить свою семью. Дома её уже ждали. Родители торопливо осматривали, что принесла их младшая дочь, а потом кричали на старших:
— Дармоеды! Не стыдно вам на шее у Маруськи сидеть? Глаза бы наши вас не видели! Как за стол, так мигом, а как работать…
Однако, не смотря на крики, дети знали, родители были отходчивые. Они быстро делили принесённые Марусей продукты на остальных детей, оставляя себе только хлеб и свежие овощи – на закусь, как они любили говорить. Потом родители уходили и приходили только поздним вечером, а иногда могли не появляться дома и по несколько суток. Руки у них были золотыми, как все говорили штукатуры – маляры от Бога, вот только их глотка…
Алла рано повзрослела. Она быстро поняла, что благодаря её красоте, она сможет многого достичь, поэтому путалась то с одним, то с другим. Кто-то дарил ей красивый отрез на платье, кто-то совал в руки деньги, кто-то угощал шоколадкой, и только женщины презрено смотрели на неё и запрещали своим дочерям дружить с этой испорченной девчонкой.
Гриша появился в их деревне случайно. Родители купили здесь землю и построили там дачу. Алла быстро смекнула, что именно Гриша и есть путёвка в её счастливое будущее, поэтому хвостом ходила за парнем. Лето пролетело незаметно. Гриша с родителями вернулись в город, ну а Алла гордо поглаживала свой живот – ещё немного и я стану жить как царица! Прощай бедность и нужда! Здравствуй сытая и вольготная жизнь! Однако, не смотря на все её фантазии, родители Гриши устроили такой жуткий скандал ещё и пригрозили ей, чтобы она отстала от их сына. Родители Аллы тоже не стали церемониться с дочерью. В их планы не входили заботы о внуке, им бы на сто грамм где-то наскрести, а тут ещё ребёнок. Поэтому недолго думая, они выставили дочь за дверь и только благодаря чуду, Алла с ребёнком попала в хорошие руки и завязала с прошлой жизнью.
Владимир был заядлым холостяком. Он преподавал в ВУЗ –е, а летом уезжал на дачу и писал диссертацию. Увидев молодую, худенькую девушку с ребёнком, он сразу заподозрил неладное. Узнав от Аллы, что родители выгнали её из дома, а семья Гриши не хочет признавать её и её ребёнка, мужчина решил помочь ей. Первое время Алла жила у него на даче. Готовила, убирала, стирала, а он взамен кормил её и давал кров. Когда наступило время уезжать, он позвал её с собой, и она с радостью приняла её предложение. Когда Алле исполнилось восемнадцать, они расписались. С тех пор много воды утекло. Владимир стал для Игоря больше чем отец. Это именно он учил его читать и писать. Это именно он повёл его в первый класс. Это он первым узнавал о влюбленностях и увлечениях сына, да, и если честно Игорь тоже был привязан к отцу, больше, чем к матери. Благодаря Владимиру Алла получила образование и даже устроилась на работу. Её даже не волновала разница в возрасте, а это не много не мало – целых двадцать пять лет.
С Гришей Алла встретилась внезапно. У того за плечами был неудачный брак, да и ей порядком поднадоел муж, с которым, как оказалось, у неё не было ничего общего. Поначалу встречались тайком, потом Алла совсем осмелела и поставила мужа перед фактом, мол, так и так, тебя я не люблю, а люблю Гришу. После свадьбы сына я подам на развод и съеду, а пока давай сделаем вид, что у нас всё нормально. Владимир был обескуражен и очень удивлён. Да, он понимал, что его сорокалетняя жена, и он шестидесятипятилетний мужчина выглядят нелепо, особенно когда они вместе. Кто-то думает, что это отец и дочь, кто и вовсе считает, мол, какой подлец променял жену на молоденькую, и никто даже подумать не может от чего на самом деле Владимир спас Аллу.
В последнее время Владимир себя плохо чувствовал. Жена была занята, поэтому он старался не беспокоить её и сам пошёл в больницу. После обследования он узнал, что серьёзно болен, но и тут старался промолчать, как-никак у сына свадьба на носу, а тут ещё и Алла с таким известием. В день свадьбы, Алла и вовсе решила, что будет лучше, если на свадьбе будет присутствовать настоящий отец, а не он, мол, пора Игорю узнать всю правду.
Владимир остался дома. Жить не хотелось от слова совсем, бороться с болезнью тоже. Когда Игорь приехал Владимир сидел за столом и писал предсмертную записку. Он уже всё решил, уж лучше он уйдёт из жизни, чем будет жить в этих муках.
— Пап, зачем ты так? А обо мне ты подумал?
— Но, я…
— Ты мой настоящий отец и только ты должен быть рядом в такой знаменательный для меня день… Нам нужно поторапливаться, Марина там себе места не находит.
А свадьба пела и плясала. Гости ели – пили и поздравляли молодых. Молодые кружились в танце и смотрели друг на друга влюблёнными глазами. Владимир смотрел на сына с невесткой и думал, что он ещё поборется за своё здоровье, ему ещё внуков растить и молодым помогать, а Алла… Бог ей судья, пусть живёт так, как ей позволяет совесть, если она у неё есть, конечно.