— Я в ясли сбегаю, чегой-то там случилося, Бобровна прибегала орала чегой-то. По полю голосила что исть мочи, видать чтой-то с дитями, побегла я. А ты, Танюха, на хозяйстве тута оставайся, за малЫми гляди, слышь? Витюшу разморило, он на перине уснул, а Оленьку я в люльке укачала. Матерь ваша с батькой ужо вернуться скоро, они яблоки поперли два мешка на соседнюю станцию продавать. Может на мешок сахара наторгують надысь, вот тогда я вам вареньев разных наготовлю, а сейчас побегла я!
Бабушка Поликарповна, накинув тужурку, заспешила, подцепила ногами сношенные туфли, что она называла «ходоки» и шустро, несмотря на полноту, выбежала из дома.
Таня во все глаза таращилась, видя как её баба Маша бежит через поле и становится всё меньше и меньше.
За полем ясли, где её бабушка нянчит деток. Таня там бывала не раз. Детки так маленькие и все их бабу Машу тоже бабусей зовут и обнимают, как родную! Но сейчас Таня не об этом думает, сейчас у неё задание важное — баба Маша её на хозяйстве оставила.
Тем временем небо заволокло темными серыми тучами, двигались они быстро!
Ветер поднялся, да такой спорый, что сдернул плёнку, которой были бабушкины огурцы накрыты. Таня это в окно увидела и выскочила на улицу, ведь она за бабу Машу теперича дома главная.
Дождь налетел стеной, да не дождь, а град. Крупные, больше гороха, ледяные градины лупили по спине Тани, пока она огурцы прикрывала, и платье её всё тут же вымокло.
» А вдруг Оля с Витенькой дома проснутся и напугаются?» — Таня прижала пленку поленьями, и скорее домой вернулась.
Но дома было тихо, хотя гроза уже над ними бушевала.
Витя разметался поперек кровати на бабушкиной перине и сладко посапывал. А Оля чуть было захныкала в люлечке, но Таня по взрослому пошептала маленькой сестричке,
— Шшшш, шшшш, — слегка качая люльку, которую дед Вася сплел из ивовых прутьев и подвесил на крюк в потолке. И Олечка опять затихла.
Потом Таня сняла свое мокрое платье, отжала его в ведро и повесила на спинку стула. В трюмо она увидела своё отражение и язык показала этой девочке с мокрыми косичками.
Мамка говорит, что она худющая и у Тани ребра торчат. Таня повернулась одним боком, потом другим — не торчит ничего, придумала всё мамка! Она достала с верхней полки шкафа красивое новое платье, что мама ей купила на праздник, и еле надела на мокрое тельце.
И что баба Маша говорит, что оно ей еще велико, вон как красиво!
Таня покружилась по комнате, в окнах посветлело и гроза почти кончилась. Но на кухне вдруг что-то грохнулось и Таня ринулась туда проверить, всё ли в порядке.
На полу валялась крышка, а из кастрюли вылезло тесто, так это же бабушка пирожки задумала! Вон и начинка на плите на сковороде — капуста с яйцом и зеленым луком.
Таня ложкой начинку зачерпнула и в рот — как же вкусно! Потом в окно глянула — не идёт ли баба Маша. Но в окне лишь сверкала каплями на выглянувшем солнышке сырая от дождя ветка яблони с ещё маленькими яблочками.
А на мокром поле не видно было никого, значит бабушка ещё не скоро придёт.
— Опять на минЕ все дела, ну совсем я закружилася! — Таня руки в боки сделала и голосом, похожим на бабушку Машу проворчала. Потом оглядела всё вокруг — ну что ей делать? Бабушка ведь сказала, что Таня на хозяйстве, а Тане уже шесть. Значит надо лепить пирожки, а то тесто перестоит, она умеет и всегда с бабушкой их лепит.
Таня подставила табуретку, залезла и достала со стены тяжеленную доску, приговаривая, как баба Маша,
— Что висишь без дела? Пора и тебе поработать! А ты чего, тесто, полезло, вот я тебя сейчас осажу! — и Таня обхватила кастрюлю и потрясла её, тесто осаживая.
Потом достала банку с мукой, насыпала на доску и скалкой стала тесту «бока разминать». Ловко нащипала ладошкой пухлые куски теста, размяла и ложкой разложила в них начинку, не забывая иную ложку и себе в рот положить. Защипнула пирожки — ну и красотища вышла!
Таня опустила голову, глянула на платье и чуть не заплакала!
Новое платье было всё в муке, а впереди жирное пятно, видно от начинки, ой как мамка наругает!
А тут ещё вдруг раздался рёв на весь дом, один за другим проснулись Витя и Оленька, что же ей делать-то…?
Мария Поликарповна, шумно отдуваясь, спешила домой.
В яслях Коля Матвеев разбил себе нос и коленки, а Зоя чуть не обварилась горячей манной кашей.
Да ещё и внук директора поселковой ткацкой фабрики под кровать спрятался, никак его найти не могли.
Их новая молодая нянечка Любаша напугалась до смерти, что не справилась, вот и послала сторожику Бобровну за Поликарповной. Да и как без неё, она любого малыша и накормит, и утешит, это же весь посёлок знает.
Во дворе Поликарповна огурцы накрытые плёнкой, припертые полешками увидела — молодец Танюша! А в дом вошла — а там рёв стоит на всю Ивановскую.
Витюша на перине со сна никак не отойдет,плачет навзрыд!
А Олюшка голодная, Таня ей бутылочку с соской тычет, а у самой тоже слёзы по щекам текут,
— Баба Маша, я не справилася! Мамка заругает, что платье испортилаа-а-а!
Мария Поликарповна огляделась, на доске пирожки слеплены, да и хорошо всё. Обняла Танюшу,
— Ах ты моя миленькая! Хлопотунья моя, да как же ж не справилася? Глянь как ты тут нахозяйничала, и огурцы целы, и пирогов налепила. Вот мы щас их в печку, а Вите с Оленькой слёзки да и вытрем!
Бабушка приговаривала, а сама всех приголубила. Платьишко новое застирала, да на спинку кровати своей, за подуху с накидушкой повесила сохнуть.
— Мамка и не увидит, а мы его нагладим, да в шкапчик положим, будто и не было ничего, — приговаривала бабушка Маша, — И всё ладно, да хорошо будет, детонька моя ненаглядная, ясочка моя …
Татьяна Андреевна глубоко вздохнула от нахлынувших воспоминаний.
Она пока своих внуков укладывала, вспоминала, как у своей бабушки Маши в детстве жила.
Теперь уже Виктор, братик её, отец большого семейства.
И Ольга сестричка младшая, тоже. Но вот бабушкой пока одна лишь Татьяна Андреевна стала, ну да всему своё время, успеют ещё.
И вроде не хитрые уроки были от бабушки Маши, да на всю жизнь они запомнились.
Как надо близких и любимых своих накормить, чтобы силы были жить дальше. Расспросить о том, как им живется дышится, да утешить и приголубить так, чтобы чувствовали, что не одни они на белом свете живут, да хлебушек жуют!