Екатерине Сергеевне уже шёл восемьдесят третий год, а жила она давно одна на окраине провинциального города. Единственная её дочь Рита вышла второй раз замуж в Москву, и не раз звала мать к себе, когда Екатерина Сергеевна стала болеть, но баба Катя, так ласково называли её соседи по улице, наотрез отказывалась.
— Что мне там делать в этой духоте и пыли? Тут у меня дом, сад, курочки, собака и кошка. Не заманишь никаким калачом… Тут помирать буду… — говорила она по телефону дочке.
Правда, в городке на другом краю жил и её внук в отдельной небольшой квартирке. Рита и её первый муж, разведясь, оставили «хрущёвку» сыну. Поначалу он приходил помогать бабушке, но потом женился и стал жить заботами своей молодой семьи.
— Витенька, ты бы приходил к бабушке почаще, — просила Виктора соседка Татьяна, — тут дело не только в помощи и что немощная она. Баба Катя скучает…
Виктор пытался дома уговорить жену, чтобы посещать бабушку чаще, но Марина сразу оказалась.
— Знаешь, что? Она, конечно, твоя родная бабушка. И на дни рождения и все праздники мы навещаем её и дарим подарки или гостинца. Но, извини. Во-первых, должна о ней всё-таки заботиться твоя мать. А она уехала и очень редко тут бывает. А ведь это – её мама. И она не должна переваливать заботу о ней на тебя. Нам ещё предстоит с тобой своих детей поднимать, и ухаживать за своими родителями: и за моими, и за мамой твоей. И как она этого не понимает?
Виктор не мог не согласится с ней. Он позвонил матери и поговорил с ней об ухудшении здоровья бабушки.
— Сынок, ну не брошу же я Москву? Не брошу мужа, работу? А ко мне она ехать не хочет. Сам знаешь, приглашала я её… — ответила мать, — и потом, ты же знаешь её характер. Она не любит никому подчиняться, всегда командовала, и теперь не изменилась… К ней же ходит социальный работник и ты…
— Тогда как ты её звала к себе жить? Значит, наверняка знала, что не поедет? – спросил Витя, — Ты на нас бабушку не вешай, мы и так своими детьми заняты. Это я у тебя один, а Маринка моя о третьем уже мечтает. И ты нам с детьми не помогала никогда. Только её родители рады внукам.
После этого разговора Виктор долго не звонил матери, и она не приезжала и не звонила. Но баба Катя заболела зимой, простудилась, стала хуже ходить. Выручали её соседи, и Виктор, конечно, приходил в выходные с продуктами, и лекарствами.
— Что там мать-то, Витя, собирается приезжать? – спросила соседка Татьяна, — неплохо бы поводить бабу Катю по врачам. Я бы, конечно, могла, я на пенсии, но не могу брать на себя такой ответственности: лечить её. Всё-таки должны родные решать: что и как. А то вдруг что не получится, потом меня и обвините в неправильной медицинской помощи…
— Ой, тётя Таня, матери моей не до чего. Помрёт бабушка, она и слезинки не прольёт. Давно отошла от дел… — сказал Виктор.
— Ну, а ты?
— А мне её жалко. Я ей ближе стал. Но разорваться между своей семьёй, детьми, работой, мне тяжело. Может, с вами можно как-то договориться? – спросил он.
Они разговаривали на кухне, думая, что баба Катя спит, а она подслушала этот разговор.
Когда Витя ушёл, оставив сумку, Екатерина Сергеевна подошла к Тане, готовившей обед и сказала:
— Сядь, Танюша, мне надо поговорить с тобой.
Таня села.
— Вот что. Понимаю я, что мешаю жить спокойно своим родным. А ведь и ты мне не чужая, столько лет рядом, и всегда ты мне первая помогала. Больше, чем дочь родная. Вот и надумала я тебе свой домишко подписать. За уход за мной. Не откажи, Танечка. Пожалуйста. У тебя сил хватит. И я долго не проживу.
— Что вы, баба Катя… Обидятся они. Да я вас и так не брошу. Вы не подумайте, что я только за дом могу ухаживать. Я по мере сил всегда буду рядом, — начала было Таня, но старушка продолжила:
— Я не тайком, я их поставлю в известность, им моя халупа не нужна. А ты хоть ради земельного участка возьми. Сад у меня богатый. Да и домик можно всегда в порядок привести. Хоть твоим детям достанется, раз моим никому я не нужна….
Зная твёрдый характер бабы Кати, Таня согласилась. Но прежде она позвонила дочери в Москву, на что та сразу дала согласие. Витя посоветовался с женой.
— Нам с тобой её дом не нужен. Его дорого не продать, а восстанавливать нам не под силу. К тому же у моих родителей есть прекрасный дом в деревне, и с садом, и огородом. Нам всё дают. А мне эта деревенская романтика не нужна. Я – городская, и у меня на первом плане – дети, их образование, наша семья, пойми… — ответила Марина.
Так баба Катя и завещала свой дом соседке Татьяне за уход. Виктор стал ходить реже, только навещал. Но он каждый раз убеждался, что бабушка всё верно сделала. Дом был теперь всегда чисто убран, печь в зимнее время истоплена. На плите у бабы Кати стоял свежий обед, а в холодильнике — любимое бабушкино молоко и сметана с творогом.
Таня старалась. Она ходила к соседке как на работу: каждый день. Купала старушку у себя, стирала бельё в своей машинке, потому что у бабушки была стиральная машина старого типа. Все были довольны.
Приезжала несколько раз и дочь из Москвы. Теперь ей ничего не надо было делать у матери. Она сидела, как гостья, и рассказывала маме про своё житьё-бытьё в столице, про работу, про мужа и его карьеру.
Вся улица радовалась за Екатерину Сергеевну, видя, как она сидела последние свои годы у окошка своей кухни и смотрела на улицу. Соседи, проходя мимо, махали ей рукой, а баба Катя, со своего поста тоже кивала и улыбалась. Чистая, в белом платочке, она была рада любому, кто приходил навестить её.
Прожила она до девяноста лет. И отошла тихо, в своём доме, во сне.
— Дал же Бог бабе Кате ангела, — говорили соседи на поминках, — вот ты умница, Татьяна, столько лет ухаживала за ней, добросовестно и аккуратно. И похоронила сама, как полагается, по-христиански…
Дочь уехала, Витя редко теперь встречал Татьяну. А она со своим мужем, выждав полгода, отремонтировала домик, и подарила его своей дочке. Так и живут они с тех пор рядышком, и радуются, и бабу Катю добром вспоминают.