— Дед тебе квартиру подарил. Бабушка дарственную на дачу подписала. Теперь ты со стороны отца пошла недвижимость собирать? Куда тебе столько?
Дочь посмотрела на мать и приподняла брови.
— В смысле куда? А кому после вас это должно достаться?
— Хотя бы твоей младшей сестре.
— Ей шестнадцать, мам.
— И что? Она вправе рассчитывать на часть наследства. Как-то просто у тебя всё.
— Я всю свою юность с вашей дочерью сидела, когда мои подружки гуляли и дружили, замуж выходили. Я вас не спрашивала куда вам столько? И ты, пожалуйста, не интересуйся. Я по вашей милости осталась старой девой, без образования, потому что с Веркой сидела. И сейчас ты меня попрекаешь квартирой, доставшейся от деда? За неё больше миллиона никто не даст.
Дочь подскочила со стула, так и не допив чай, и выскочила на улицу.
На крыльце сидел отец, курил.
— О, Оля, привет.
— Привет, папа.
— Как дела?
— Мать опять свою волынку про квартиры завела, не могу слушать.
— Мне тоже все уши прожужжала, что Верке должна остаться жилплощадь какая-нибудь, скоро поступать.
— Вот и пусть поступает, я ей не мешаю.
— Ты её пойми, дочка, ей вас обеих жалко.
— Жалко? Жалко у пчёлки, — голос её вздрогнул, слёзы покатились из глаз. — Четыре года, самые важные четыре года моей жизни я потеряла, теперь как мне жить? Мне двадцать восемь в сентябре, семьи нет, образования нет, работаю где придётся.
— Прости меня, я же сто раз уже извинился.
— Денег лучше дай, что мне твои извинения.
— Вот, — отец протянул дочери пятьсот рублей. — Больше нет, у матери всё.
— Столько не надо. Не волнуйся, нужны будут деньги вам или Вере, всё продам.
Она отвернулась и пошла к калитке.
— Завтра найду, приходи, — крикнул отец вслед, но Оля даже не обернулась.
Она и не думала заходить завтра. Ольга бы хотела вообще не возвращаться в этот дом, который её принёс только страданий.
Жили Семьяновы на окраине небольшого города в частном секторе, который упирался в склон реки. Дом был одноэтажный, деревянный, выделенный отцу от автохозяйства. Мать работала на обувной фабрике до 90-х годов, потом, когда предприятие разорилось, пошла на хлебозавод формовщицей теста.
Когда Ольге исполнилось девять, её семилетний брат утонул. Убежал с друзьями на речку и не вернулся. Никто, оказывается, не видел, как это произошло, поэтому сразу не спохватились, тело нашли только поздно вечером. Брата Ольга очень любила. Потом почти год ревела, страдала.
Когда родилась Вера, Ольге было двенадцать. Рождение сестры показалось ей предательством. Предательством по отношению к умершему брату, к ней. Родители внешне никак не показывали свою скорбь, и это нервировало дочь. Веру Оля не воспринимала очень долго, как родного человека.
А потом, потом отцу предложили подзаработать. Какие-то незнакомые ему мужики решили незаконно вывезти с территории завода металл. Попросили отца приехать на КамАЗе, договорились со сторожем. Погрузили всё, а сами поехали следом на легковушке.
Когда отца остановили полицейские, стало ясно, что железо ворованное. Объяснить он ничего не смог, только и развёл руками. Посадили. Время шло. Мать металась между двух работ, отцом. А Оля была вынуждена следить за сестрой. Отец, когда вернулся, его долго никуда не хотели брать, даже сторожем, справку о судимости везде спрашивали. Вот и прошло четыре года.
Получилось, что всю юность Ольга потратила на младшую сестру, не любимую. Когда подружки звали гулять, Оле нельзя было выходить из дома, оставлять Веру. До восьми можно было гулять с сестрой, но в компанию с ребёнком её не брали. Обидно Оле было, до слёз обидно. Первое время Ольга злилась на младшую сестру, кричала, руку не поднимала, знала, что мать накажет.
После школы почти все одноклассники решили поступать кто куда, многие нацеливались на институт, школа была хорошая, знания давала прекрасные. А у Ольги денег даже на проезд не было, не то, что на новую блузку, она надевала вещи матери, которые ей были большеваты, и чувствовала себя неловко. На бюджет не поступила. Мать не предлагала пробовать на следующий год или куда ещё, сказала, что ей в смену нужна ещё одна формовщица. Оля и пошла, деньги были нужны.
Дедушка со стороны матери ещё при жизни говорил, что квартиру оставит старшей внучке. Чтобы был свой угол и было с чего начать. Квартирка была маленькая, в старом двухэтажном доме, который вот-вот готовили утвердить в списки под снос.
За дедом быстро «ушла» и бабушка, долго не выдержала расставания с близким человеком. От бабушки Оле досталась дача. Точнее участок в шесть соток и крошечный щитовой домик. Но располагалась дача в хорошем месте и точно стоила дорого.
Оля давно хотела открыть свой бизнес. Продать всё, что ей досталось от родственников, и вложить в то, о чём она грезила со школьного выпускного. Ольге безумно нравились цветы, а собственный цветочный ларёк казался чем-то волшебным. Засыпая после тяжёлой смены она часто представляла себе, как стоит в окружении цветов, её цветов. Детская мечта не отпускала Ольгу ни на минуту.
В округе был всего один цветочный магазинчик в здании супермаркета. Закуток три на четыре метра, заставленный вазами. Продавцом, флористом и уборщицей, да и владелицей этого великолепия была тётя Маша, хорошая знакомая Олиной матери. Тётя Маша когда-то тоже работала формовщицей на хлебозаводе. Ольга этим знакомством пользовалась часто, заглядывая в эту благоухающую комнату. Она заходила, закрывала глаза и делала неспешный вдох.
— Оля, ты мне все цветы вынюхаешь, оставь для клиентов хотя бы чуток, — смеялась тётя Маша.
Оля тоже смеялась, когда открывала глаза. Запахи опьяняли, дурманили.
— А вот эти синие посмотри, новые цветочки, забыла как называются, у них очень тонкий аромат.
Оля тут же припадала носом к меленьким синим соцветиям и опять улыбнулась.
— Не надумали работника взять, а тёть Маша?
— Какие работники, Оля? — она посмотрела на высокую, худенькую женщину перед собой и махнула рукой. — Тут столько платить приходится, что в убыток порой сама сижу. Поэтому и тебе не советую начинать. Вот зашла, понюхала и хватит.
С продажей квартиры, в которой она сейчас жила, Ольга временила. Должны были дать новую, когда утвердят дом под снос, но что-то всё откладывали и откладывали. Дачу Ольга тоже пока не продавала. Хотя покупатели уже интересовались. Огорода дома Ольге хватало за глаза, поэтому на даче ничего не высаживала, пару раз съездила выполоть сорняки и проверить замки, чтобы не лазили.
В тот день Ольга, как обычно, заскочила в магазин и на обратном пути завернула к тёте Оле. Пробыла у неё недолго и отправилась домой. На крыльце из супермаркета задержалась. Начинался дождь, мокнуть не хотелось, но и оставаться в магазине, чтобы идти по темноте домой, Ольга не горела желанием.
— Оля! Оля-я-я-я! — истошно закричал кто-то в темноте за поворотом.
Потом стала быстро приближаться фигурка девушки.
Оля сморщилась. Это была Алёнка, Веркина подруга. По лицу та размазывала тушь, помаду и ревела.
— Что случилось? Да успокойся ты, прекрати истерить.
— Там, там… Вера.
— Где? — Оля бросилась к повороту быстрее Алёны.
У дороги, поперёк тротуара, упершись одним плечом в чей-то забор, лежала Вера. Одна нога её была неестественно задрана, кроме верхней куртки и разодранной футболки на ней ничего больше не было. Один сапог валялся рядом, а второй девушка держала в руке.
— Вера! — закричала Оля и упала на колени.
— Что случилось? — Оля скинула с себя куртку и накрыла сестру. — Что ты стоишь? — кричала она на Алёну, доставая телефон. — Вера… Вера, открой глаза. А-а-а.
— Да, скорая, срочно…, — Оля не переставала трясти сестру и называла адрес, её данные.
— Мы мимо супермаркета прошли, а тут в тупике машина стояла. Мы не видели её, они выехали, стали хватать нас за руки. Веру сразу на заднее сидение затащили и уехали, я телефон потеряла, где-то тут. Начала бегать, искать, кричать. Пошла стучаться в дома. А никто не открывает. В магазин сбегала, там сказали, что вызвали полицию. Я стояла тут. А потом они приехали и выкинули её. Алёна вновь разревелась.
— Ясно. Сколько их было, ты их знаешь? Номер машины запомнила?
Оля не выключала диктофон.
Номер не помню. Тёмная, тонированная иномарка. Трое их было. Из нашей школы, я их видела, старшеклассник был за рулём, такой, тёмненький. Они когда подъехали, я спряталась.
Вера застонала и попыталась схватиться за вывернутую ногу.
— Лежи, нельзя трогать, Верочка, девочка моя, живая!
В больницу Ольга поехала с сестрой.
— Что случилось? — спокойно спросил врач, осматривающий Веру.
— А вы не видите? — не выдержала Ольга, не дав открыть рот второму мужчине.
— Не вижу, — так же спокойно отреагировал врач и посмотрел на работника скорой помощи.
— Парни в машину закинули и издевались, а потом выбросили её на дорогу, — прокричала Оля.
— Вот видите, сколько подробностей. Тут не просто оказание помощи. Без медосведетельствования вы потом ни в полицию, ни в суд не сможете пойти.
— Простите, — Оля опустила голову.
Врач снял перчатки и попросил медсестру пригласить ещё какого-то врача, а Ольгу отправил ждать на скамейке, а сам стал рассматривать поданные ему документы от скорой помощи.
***
— А вы пострадавшей кто? — спросил следователь.
— Сестра.
— А почему родители не пришли? От них же поступило заявление.
— Родители в больнице. Сестре делают повторную операцию на ноге.
— Пусть приходят родители.
Оля не дослушала мужчину и опустилась на стул рядом с его столом.
— Вот. Тут между бумаг ещё новые обстоятельства, которые, я думаю, позволят нам, и вам, конечно, ускорить процесс дела.
Оля пододвинула к следователю бумаги в папке и посмотрела на него серьёзно.
— Я знаю, что к вам приходили родители виновных, знаю, что кто-то пытался подделать документы в скорой и больнице. Я всё знаю, поэтому пришла к вам.
Мужчина, ухмыльнувшись уголками губ, поправил причёску на голове рукой.
— Поэтому, либо вы берёте эти документы в дело, либо я иду дальше.
Следователь слегка приподнял один лист и сразу же положил его на место.
— Я ничего не обещаю. Но дело рассматривается, я стараюсь.
— Старайтесь, конечно. — Ольга встала со стула и ушла.
Отец ходил у здания больницы туда-сюда, растирая пальцами пустую сигаретную пачку.
— Есть новости? — подойдя спросила Ольга.
— Нет. Я не выдержал, выскочил, а пачка уже пустая.
— Я была у следователя, дала ему денег, может хоть сейчас дело сдвинется с мёртвой точки.
— Надо было мне сходить, — отец сжал кулак.
— Не смеши, он бы тебя слушать не стал. Ты же отсидел.
— Ну и что! — тут же вскипел папа. — Я что теперь не человек?
— Для следователя нет. Ты уже ходил к нему. И что? А мать вообще всего боится и считает, что и без нас разберутся. Только вот три месяца и ничего. Для него только деньги важны. Пусть так будет. Хорошо, что удачно дачу продала, денег хватит.
Отец бросил пачку на землю и сунул руки в карманы. Оля вздохнула и подняла мусор, чтобы выбросить в урну.
В дверях больницы она столкнулась с матерью.
— Что?
— Всё хорошо. В реанимации. Стабильно тяжёлое состояние. Врач сказал, что исправил всё, что хотел.
После выписки из больницы вечером Вере курьером доставили букет. Красивый, дорогой. Оля взяла его в руки и спросила у молодого парня есть ли записка?
Он пожал плечами.
— Я видел, что парнишка оплачивал, тёмненький такой, моложе меня.
Оля кивнула и протянула букет обратно.
— Я не могу.
— И я не могу обратно. Он вручён.
— Тогда доставьте по новому адресу, я напишу, отправитель ошибся, оплачу, не волнуйтесь, — добавила Оля.
Она вернулась в дом и вынесла деньги и адрес, который списала из дела.
— Кто был? — спросила Вера, когда сестра вернулась.
— А, ошиблись, наверное. Мы же не заказывали букет. А хочешь, я тебе розы куплю, белые как ты любишь?
— Ты запомнила?
— Конечно, — улыбнулась сестре Оля. — Мне пришлось весь цветник у соседки выполоть за то, что ты у неё розы ободрала.
— Не хочу цветы, посиди со мной. Я помню ты мне сказки читала на ночь. Почитай ещё что-нибудь, чтобы я заснула. Очень я любила, как ты это делала.
— Хорошо, — Ольга кивнула.
***
Через неделю состоялся суд. Вера сидела в зале совершенно отрешённая. Она словно не хотела вспоминать всё то, что так старалась забыть. Сейчас она вновь переживала эти моменты и не вникала в слова судьи. А разбирательство всё шло и шло.
Ольга взяла сестру за руку, когда озвучивали приговор. Наказали всех троих. Никто не ушёл от правосудия. Ольга выдохнула и сжала руку сестры сильнее, когда мать одного из парней взвыла.
— Они должны быть наказаны, Вера. Не обращай внимания, хочешь выйдем?
Вера замотала головой и опустила взгляд.
— Да, тёть Маша, — ответила Ольга знакомой, когда они все вместе выходили из здания суда. — Могу, завтра у меня выходной. Хорошо, сейчас приеду.
— Я в супермаркет, поезжайте без меня, — махнула Ольга родителям и сестре. — Завтра в цветочный выхожу на смену, надо подменить Марию Сергеевну, — объяснила она.