Анна Ивановна Арбузова шла по проселочной дороге, не замечая никого вокруг. На дворе лето, а в душе весна. Вокруг все зелено, воздух пахнет мятой и свежим сеном. Анна Ивановна невольно улыбнулась, вспоминая вчерашний вечер, который она провела в гостях у Павла Иосифовича Огарева.
Это продолжение событий из первой части «Прожорливые гости», но можно читать отдельно. Для лучшего погружения в историю рекомендуется ознакомиться с первой частью. Приятного чтения!
Все было прекрасно: чай из воронцовского самовара, проигрыватель и виниловые пластинки, которые Огарев нашел на чердаке дома, и кошка Маруся которая вот — вот станет мамой, и танго.
Анна вспомнила как неуклюже танцевал Огарев и рассмеялась вслух. Вдруг мимо Арбузовой промчался, поднимая дорожную пыль, мотороллер. Антонина Филипповна и Конякина, оседлавшие детище советской автопромышленности, пронеслись мимо Арбузовой, даже не глянув на нее.
Анна Ивановна постояла на обочине дороги, пока улеглась пыль и пошла дальше. Женщина направлялась в магазин. Сегодня вечером Арбузова ждет Огарева к себе в гости, поэтому хозяйка должна была купить кое-какие продукты к ужину.
***
Возле магазина стоял мотороллер, а рядом — Антонина Филипповна. Конякина, вероятно, зашла в лавку. Улыбка сползла с лица Арбузовой, она хотела быстрее проскользнуть мимо свахи, но не тут-то было:
— Здравствуйте, Анна Ивановна. Что же это Вы отворачиваетесь, будто мы не знакомы? А еще вчера помощи просили, — сказала сваха.
Арбузова не выдержала такой наглости, остановилась и подошла к Антонине Филипповне:
— Я? Просила у вас помощи? Да как же Вам не стыдно, Антонина Филипповна? — возмутилась новая жительница городка.
— А мне — то чего стыдиться? Это же не я только вчера из Москвы приехала, а сегодня уже местных мужиков к себе приваживаю — подкормку рассыпаю. На что ловить собираетесь — на мотыля, на борщ или пельмени?
За спиной у Анны Ивановны послышался грубоватый ехидный смех. Анна Ивановна оглянулась и увидела Конякину. Женщина держала в руках два батона.
— Каких еще мужиков? — опешила Арбузова.
— Известно каких, — Антонина Филипповна закатила глаза и показала указательным пальцем куда-то в небо.
— У нас с Антониной Филипповной на Огарева совершенно другие планы были, — тихо шептала Конякина, — но если уж Вы немного наши планы расстроили, то беремся Вам подсобить.
Анна Ивановна раскрыла рот от удивления и не могла сказать ни слова. Понимая, что жертва обезоружена, Антонина Филипповна поддержала свою ученицу Конякину:
— Обмозговать это дело нужно, Анна Ивановна. Мужик нонча ненадежный пошел. Если клюнул, сразу подсекай и к берегу, а то уйдет.
Конякина кивала как китайский болванчик:
— Приворожить надо для уверенности, чтоб никуда не делся, — все так же шепотом сказала Конякина, — есть у нас человек надежный — Серафима — белая ведьма. Подруга близкая наша и соратница. Можно встретиться в обед и обмозговать.
Арбузовой вдруг стало смешно. Ни сваха, ни ее ученица больше не казались ей злобными, наглыми тётками. Они показались ей чудаками — местной достопримечательностью: аферистки — неудачницы, доморощенные Гудини, у которых не получается ни один фокус.
— Так вы теперь втроем с белой ведьмой собираетесь ко мне обедать приходить? — Анна Ивановна рассмеялась так, что несколько птах вспорхнули с дерева и унеслись прочь.
— Ничего смешного. Зря ты, Анна Ивановна в силу Серафимы не веришь.
В это время из магазина вышел мужчина лет пятидесяти. Передвигался человек как-то странно — боком, а затем спиной. Сначала Анна Ивановна не поняла в чем дело, а потом догадалась: незнакомец попытался пройти мимо Нины и Антонины так, чтобы дамы его не заметили. Но в городке еще не родился тот человек, кто сможет проделать подобный трюк:
— Санываныч! Санываныч! — громко крикнула Конякина и женщины побежали, за прихрамывающим человеком, который быстро удалялся от магазина, несмотря на то, что был с тростью.
***
Анна Ивановна находилась в магазине минут двадцать. После того, как женщина вышла, она увидела, что мотороллер Вятка так и стоит возле магазина, а свахи с ученицей не было.
— Догнали. Бедный Санываныч, — подумала Арбузова и отправилась домой.
К ужину Анна Ивановна готовила кулебяку из дрожжевого теста с лососем, рисом и шпинатом. В этом Арбузова была мастер. Фирменная кулебяка от Анны Ивановны состояла из нескольких видов начинок, разделенных между собой пресными блинчиками. Подавалась такая кулебяка порционно, а каждая порция поливалась топленым маслом или домашней сметаной.
Анна спешила приготовить блюда, чтобы поспеть к ужину. Она очень хотела удивить гостя и доставить ему удовольствие гастрономическими изысками. На столе, помимо кулебяки, будут домашние пельмени, маринованные шампиньоны с луком, икра из свежих баклажанов, малосольные огурчики и домашняя аджика с хреном.
В семь часов вечера хозяйка была готова принять гостя. Анна успела не только приготовить, но и сама выглядела великолепно. Анна сидела в беседке и поглядывала на часы. Странно, но за несколько дней знакомства мужчина и женщина так и не обменялись номерами телефонов, словно забыли в каком времени они живут. Словно они снова молоды и там, в этом времени нет ни сотовой связи, ни мессенджеров, а девушку приглашают на свидание, назначая встречу у памятника, у фонтана, у афиш или под уличными часами.
***
Спустя час после назначенного времени, Анна все так и сидела в беседке. Вдруг заскрипела калитка и сердце женщины учащенно забилось. На улице начинало смеркаться и Анна не видела кому принадлежат тяжелые неспешные шаги. Вскоре она увидела, что к беседке подходит Антонина Филипповна. Анна тяжело вздохнула, а гостья зашла в беседку и присела рядом с Арбузовой. Женщины молчали некоторое время. Антонина Филипповна ожила первая:
— Не пришел?
— Нет, — Анна Ивановна пожала плечами и опустила голову.
Антонина Филипповна достала из портсигара папиросу и закурила:
— Позвони. Может случилось чего.
Женщины некоторое время сидели молча.
— У меня нет номера его телефона, — снова пожала плечами Арбузова, — а Вы чего здесь? Ужинать? — Арбузова улыбнулась одними губами и осуждающе глянула на сваху.
— Не, Федоровичу растирку несу. Суставы у старого… а я сегодня забыла днем занести, вот иду, вижу — ты сидишь, — Антонина затянулась папиросой.
Анна Ивановна с удивлением посмотрела на сваху. Это было очень неожиданно — Антонина заботится о каком — то Федоровиче.
— Он Ваш родственник? — спросила Анна.
Антонина словно очнулась:
— Да какой там родственник. Старый хрыч, замучил нас с Конякиной совсем, говорит: девки, бабку мне сыщите, я ещё разок в ЗАГС сбегаю напоследок, — Антонина засмеялась, но Анна заметила, что глаза у нее грустные.
— Антонина Филипповна, а Вы сами то с кем живете? Семья — муж, дети, внуки есть у Вас?
— Нет у меня никого. Никто меня не ждет, — Антонина достала еще одну папиросу.
— Но как же так? Так не бывает, — искренне удивилась Арбузова.
— Бывает, конечно. Ты, Анна Ивановна, как с дуба упала, — засмеялась тихонько Антонина, — говоришь, не бывает, а сама вот сидишь одна в беседке весь вечер с кулебякой своей этой.
— Ну, что Вы? Я не одна. У меня сын есть, невестка, внук маленький — Егорка, — с гордостью сказала Арбузова.
— Да? А где же они? — Антонина Филипповна начала оглядываться по сторонам.
— Они в Москве. Я не хотела им мешать. У них своя семья и, вообще, я хочу для себя пожить.
— А, ну тогда, конечно…
— А у Вас, Антонина Филипповна, что же, совсем родных нет? Ну, были же они когда-то?
— Были. Родителей давно похоронила. Сестру грузовик сбил, когда ей всего 18… Муж был — Иван. Ой, помню, на свадьбе нашей— Антонина начала тихонько смеяться и Анне показалось что в глазах свахи блестят слезы, — на БТР- ах в Кабул с ребятами и с Ваней на роспись в посольство ехали, а по дороге…
— Вы служили в Афганистане? — Анна Ивановна от удивления широко раскрыла глаза.
— Была. Фельдшером в медсанчасти. И замужем была, да вернулась одна. Замуж больше не вышла. Однолюб я, — эх, ладно. Пойду я. Федорович заждался.
— Постойте, Антонина Филипповна, но как же так? Одна. Одиночество — это же ужасно! Как же? — Анна Ивановна очень волновалась, — как же? Человеку нужен человек — обязательно! Помните вот это: человеку нужен человек, чтобы пить с ним горьковатый кофе, чтобы оставаться на ночлег, интересоваться о здоровье…да постойте Вы!
Антонина остановилась и повернулась к Анне:
— Вот мы завтра и зайдем с Конякиной к Вам на кофе с пирогами.
— Заходите уж, прожорливые гости, — Анна махнула рукой и обе женщины рассмеялись, а когда успокоились, Антонина Филипповна вдруг сказала:
— Ань, ты не переживай. Может, случилось что-то у него? Хочешь, я зайду сейчас, узнаю.
— Нет, не нужно, я сама…— Анна вдруг поняла, что может, действительно, что-то произошло? Вот сейчас проведет Антонину Филипповну и пойдет к Огареву. Сначала Анна обиделась на нового знакомого, но после разговора с Антониной поняла, что иногда люди судят другого по своим собственным представлениям, совершенно не зная человека.
— Ну, смотри сама. Я оставила на столе свой номер телефона, звони, если что. Прилетим с Конякиной, — Антонина улыбнулась и на ее лицо снова опустилась маска. Подмигнув Анне Ивановне, сваха медленно пошла к калитке, напевая танго — розу, — “прощааай…слетает с губ невольно…прощаааай, все сказано, довольно! Смятая роза в кровь, меня с ума сводила…казалось ты любила, — Антонина возле калитки повернулась к хозяйке дома, — Анна Ивановна, слыш, кулебяки — то нам с Конякиной оставь, завтра заедем, обмозгуем как быть с Огаревым.
Арбузова вдруг поняла, что это все напускное — маска. На самом деле, вечные улыбки Антонины, кажущаяся простоватость и нахрапистость, нелепые наряды — это защитный механизм. Она не желает жалости, ведь на самом деле ей больно, плохо и одиноко.
— Антонина Филипповна, я оставлю пирог! Жду Вас с Ниной завтра. Обмозгуем! — Анна улыбнулась и помахала свахе.
В этот момент послышались быстрые шаги, затем открылась калитка и во двор, буквально, забежал Павел Иосифович. Мужчина был крайне взволнован. В руках он держал букет ромашек и бутылку вина:
— Анна, извините за опоздание, — Огарев посмотрел на Антонину, затем на Анну, — девочки, Маруся родила котят сейчас. Троих. Не мог ее оставить, поэтому опоздал.
— Не Ваша ли это красавица трехцветная с белыми лапками? — спросила Антонина, — мы с Конякиной когда рыбу ловим, она попрошайничает всегда. Ну, мы ей мелкую рыбешку всегда…
— Спасибо, спасибо, — Павел Иосифович тряс руку Антонины и все еще растерянно улыбался.
— Не за что, Павел Иосифович. Поздравляю Вас, что ли? — улыбнулась сваха, – а котят мы поможем пристроить. Мы с Ниной в прошлом годе…. — речь свахи оборвал телефонный звонок. Звонил Федорович. Старик разговаривал настолько громко, что Павел Иосифович и Анна успели услышать его возмущенный голос:
— Тонька, тудыть — растудыть, где мазь то?
— Бегу, бегу, Федорович, — Антонина помахала рукой Огареву и Арбузовой и скрылась за калиткой.
***
Вечер прошел замечательно. Анна пообещала, что завтра зайдет к Павлу Иосифовичу посмотреть на котят. А возможно, и к себе в дом возьмет одного, а остальных Нина и Антонина пристроят. Анна задумалась, вспомнила о разговоре с Антониной и вдруг спросила у Павла:
— Павел, а Вы знаете Антонину и ее подругу — ученицу Конякину? Они обе, в некотором роде, знамениты в этих краях, может быть слышали о них?
— Слышал. Даже пришлось повстречаться однажды, — Павел Иосифович рассмеялся, — я ведь когда приехал сюда год назад, они тут же явились. Сватать меня хотели к какой-то Любе или Люсе, да только от ворот поворот получили. Я уж не стал Вам сразу рассказывать, а теперь вижу, Вы подружились с Антониной, тогда и скрывать нечего. Не я, так она сама Вам расскажет.
— Нет, она ничего не говорила. Да и не дружим мы. Пока. Слишком мало друг друга знаем. Дружба — это, все — таки, не то слово, которым можно вот так разбрасываться.
— Не дружите, так подружитесь. Мне, вообще, кажется, что они дурачатся с Ниной, а на самом деле они обе совершенно другие.
— Да? Вам тоже так показалось? Вот и мне!
***
На следующее утро Анна Ивановна вышла со двора, чтобы отправиться к Огареву. Арбузова хотела посмотреть на котят и угостить маму кошку. Пока женщина закрывала калитку, мимо снова проехал мотороллер Антонины, но сделав круг, сваха вернулась и притормозила возле Анны:
— Здравствуй, Анна. Куда это ты с утра спозаранку?
— Доброе утро, Антонина. К Павлу Иосифовичу иду. Марусю проведаю, на малышей посмотрю. Я вот думаю, может и мне котенка в дом взять, как думаете? — спросила Анна.
— А чего тут думать? Конечно надо взять. Садись, Анна Ивановна, подвезу тебя, — Антонина Филипповна кинула на сидение позади себя.
— Ой, что Вы, не надо, я пешком дойду.
— Давай, запрыгивай. Мне как раз по пути, за мотылем еду. Завтра с Ниной на рыбалку мотнемся. Если хочешь, тебя тоже возьмем с собой. Ты бывала на берегу Волги на рассвете? Красота, хоть картины пиши, – сваха завела свой верный Витязь.
— Нет, не бывала. Спасибо. Я подумаю.
Анна Ивановна оглянулась по сторонам, потом махнула рукой и запрыгнула на сиденье. Мотороллер быстро побежал по извилистой дороге.
На перекрестке Анна и Антонина заметили двух местных пенсионерок — Михайловну и Татьяну Дмитриевну. Сваха посигналила старушкам и мотороллер помчался дальше:
— Смотри, Михайловна, Антонина новую жиличку куда-то повезла, — сказала Татьяна Дмитриевна.
— Подружились, значица. Теперь вместе будут на драндулете по городу фыркать туды — сюды.
…Анна проводила Антонину взглядом и еще некоторое время сидела в задумчивости. Размышляя о словах свахи, она поняла, как часто мы судим людей, не вникая в суть их поступков и не пытаясь понять мотивы. Возможно, за внешней грубоватостью и нахрапистостью Антонины скрывается целый пласт непростой жизни, исполненной боли и одиночества.
Анна вдруг осознала, что каждый человек — это целая вселенная со своими тайнами, радостями и страданиями. Порой, кажущиеся странными или нелепыми поступки имеют глубокие корни в прошлом тех, кто их совершает. Понимание этого пришло к ней не сразу, но теперь Арбузова почувствовала, что начинает взрослеть, обретая житейскую мудрость.
Погруженная в раздумья, Анна не заметила, как время подобралось к ужину. Мягкий летний вечер дарил покой и умиротворение. В этой атмосфере воспоминания нахлынули на Арбузову. Ей вспомнилась одна история из детства, которая когда-то поразила ее до глубины души, читать историю…