Преображенный дом очень понравился дочери, но она сказала, что по поводу наследства претензий предъявлять не будет:
— Если что, Маргарита Петровна, вы будете единственной наследницей – я Вам очень благодарна за папу!
Рита по этому поводу даже прослезилась: да, у ее гражданского мужа выросла совершенно достойная дочь!
Шло время, а в отношениях пары ничего не менялось.
— Только через мой труп! – привычно бушевала мама.
Эти выкрики повторялись регулярно — как только у дочери появлялся новый избранник.
Эта известная всем фраза была в ее лексиконе ключевой: жить с мужем Ритки она не хотела, а отпускать ее от себя тоже не собиралась. Поэтому, никакого замужества!
Когда это произошло в первый раз, Рита отреагировала очень остро со всем юношеским максимализмом: у них – любовь до неба, а мама просто выперла жениха! Поэтому, закатила истерику.
Но ей быстро объяснили, чьи в лесу шишки. И она вынуждена была согласиться:
— Хорошо, мамочка.
А кавалер, пришедший свататься, на следующий день уехал из поселка, и девушка осталась один на один со своей любовью и обидой:
— Как же так? Он же даже не стал за нее бороться!
Во второй раз Рита была уверена, что мама не откажет: в их «медвежьем углу» кто-то позвал ее замуж!
Но никогда нельзя быть в чем-нибудь уверенным: все повторилось.
И стало ясно, что все будет происходить, как в известном анекдоте про чукчу: тенденция, однако. Кто-то скажет:
«Как жестоко! Разве можно так не любить дочь?»
А почему бы и нет? В данном случае дело было в том, что Анна Максимовна любила дочь. Но себя она любила больше. И любовь к себе перевешивала все остальные чувства и эмоции.
Иногда в деревнях о таком отношении человека к себе говорят «он себя понимает». И женщина понимала себя очень хорошо. А дочь не понимала совершенно.
И хотя Маргарита уже кое с кем попробовала что-то больше поцелуев и, поэтому, не могла претендовать на роль той, кого называют в народе христовой невестой, за ней в поселке прочно утвердилось обидное прозвище ба.бы-вековухи: было ясно, что ловить здесь было нечего.
Потому что все прекрасно знали друг друга и тесно общались в «местах общего пользования» : фельдшерском пункте, магазине и клубе.
Поэтому, все мужчины были в курсе, что к злющей Максимовне в зятья лучше не соваться – сгноит. Хотя Ритка была довольно симпатичной девушкой с покладистым характером.
И, к тому же, работала в местной больнице медицинской сестрой. То есть, могла оказать помощь в экстренной ситуации, если что. А при создавшемся положении, это дорогого стоило. Но даже это не сподвигло местных кавалеров связать свою судьбу с «заневестившейся» Риткой.
Именно благодаря хорошему характеру, девушка не послала до сих пор любимую мамашку по известному адресу. А, может быть, пока еще никого сильно не любила – тоже вариант.
А ей, на минуточку, уже исполнилось сорок лет. Все подруги были давно замужем. И у них были совершенно другие интересы.
К тому же одинокую симпатичную «товарку» никто в гости звать не стремился: уведет мужа, как пить дать! А это вам не город с его сайтами знакомств: потом никого не найдешь. Поэтому, извини, Риточка.
А мама потихоньку успокоилась: уже стало ясно, что она добилась своей цели – доча на веки вечные останется с ней.
И тут произошло кое-что, как в песне, начинающейся со слов: отчего у нас в поселке у девчат переполох…
Да, появился «свежий кавалер»: кажется, существует известная картина с подобным названием.
И все свободные дамы любого возраста подобрались: мужчина, действительно, оказался неплохим вариантом.
К тому же, он приехал один. Хотя, возможно, супруга появится позже – после того, как глава семьи обустроит семейное гнездышко, которое оказалось старой покосившейся лачугой: на другое, видимо, денег не хватило.
На вид приезжему было около пятидесяти. Внешне он выглядел очень прилично и совершенно не походил на местных кавалеров, имеющих некоторую зависимость от вредных привычек.
Ни с кем в контакты не вступал, на улицах с прохожими не заговаривал, в связях, порочащих его, замечен не был.
А потом очень симпатичный дядька неожиданно попал в местную больницу, где работала Маргарита Петровна, с подозрением на флегмону желчного пузыря. Больница была довольно неплохой и там было все необходимое. Кстати, и очень неплохое хирургическое отделение.
Поэтому Илье быстро поставили диагноз и в тот же день прооперировали по современной методике, посредством лапароскопии: вытащили набитый камнями желчный пузырь через пару дырок в животе.
Это произошло в дежурство Риты: она ставила ему капельницу для профилактики послеоперационной инфекции.
Пришедший в себя после наркоза больной обратил внимание на симпатичную немногословную медсестру, так выгодно отличающуюся от современных женщин отсутствием на лице и теле всего лишнего.
Они разговорились: Илья Ефимович оказался отставным военным и вдовцом. В столице у него жила взрослая дочь, у которой была своя семья: особых отношений с отцом она не поддерживала.
Мужчина рассказал, что после ухода в запас внезапно потянуло на природу: надоел шум огромного мегаполиса – банально захотелось тишины.
На четвертый день Илью выписали, а потом он пришел на контрольный осмотр, подгадав визит к дежурству симпатичной Риты. И они договорились сходить в кино, где он в темноте взял ее за руку. А она свою руку не отняла. И они стали встречаться.
А потом женщина почувствовала, что начинает влюбляться. И это чувство оказалось совершенно для нее новым: до этого все было как-то несерьезно. И наступил момент, когда избранник пришел знакомиться с мамой: возможно, хотел сделать предложение.
Но мама, которой к тому времени перевалило за шестьдесят, была верна своим привычкам и сдаваться без боя не собиралась:
— Только через мой труп!
Но ей на этот раз быстро объяснили, что такой вариант будет в ближайшее время рассмотрен. И сделал это кавалер дочери.
После чего он отдал короткий приказ хорошо выработанным командным голосом:
— Собирайся – ты переезжаешь ко мне!
И Рита пошла собирать свои нехитрые пожитки с огромным чувством морального удовлетворения: наконец-то нашелся нормальный мужик, который по-настоящему станет ей надеждой и опорой.
Поникшей маме на прощанье обещала заходить: в поселке многое было в шаговой доступности.
И они стали жить как муж с женой: это называется не очень приятным словом сожительство. Рита не возражала бы против ребенка, но беременность не наступала. Поэтому, на это плюнули и стали жить для себя: это тоже было неплохо.
В быту любимый человек оказался неприхотливым и довольствовался малым. Он не мелочился и мог простирнуть свое белье. Помогал на кухне и мог починить практически все, что ломалось.
Они постепенно привели в порядок дом, заменив крышу и полы, и разбили огород, где в свободное время возилась Рита, которую все стали считать женой приезжего красавца. Да она, собственно, и была женой. А то, что они так и не дошли до ЗАГСа никакого значения уже не имело.
Именно она позвонила дочери Ильи и настояла о возобновлении отношений с папой. Лариса даже приезжала к ним в гости с внуком. После чего в столицу потекли многочисленные банки с закрутками, которыми мачеха снабжала появившуюся в ее жизни падчерицу.
Такие же банки получала и постаревшая Ритина мама, которой трудно уже было все консервировать самой.
Преображенный дом очень понравился дочери, но она сказала, что по поводу наследства претензий предъявлять не будет:
— Если что, Маргарита Петровна, вы будете единственной наследницей – я Вам очень благодарна за папу!
Рита по этому поводу даже прослезилась: да, у ее гражданского мужа выросла совершенно достойная дочь!
Шло время, а в отношениях пары ничего не менялось: в семье царили любовь и согласие. А где лад, там и клад. Потихоньку пристроили к дому террасу, а во дворе разбили беседку: в ней делали летом шашлыки.
Прошло больше десяти лет. Рите посчастливилось уйти на пенсию: она уже не могла дежурить сутками, как раньше. Но женщина продолжала ходить по домам и делать уколы – не все еще овладели этой премудростью. Да, за небольшую плату, а иногда давали продуктами: и это тоже было неплохо.
Они готовились отметить двадцать лет совместной жизни, когда ум.ер Илюша. Это всегда случается внезапно, даже когда ожидается. И постаревшая сразу Рита потерялась: она лишилась дорого человека, и как теперь жить, совершенно себе не представляла.
На помощь пришли добрые соседи, с которыми они подружились, и помогли с организацией похорон: до этого со см.ертью женщина сталкивалась только на работе и она, как бы, ее не очень касалась.
А тут мер.зкая тетка дотронулась своими холодными костлявыми пальцами прямо до самого сердца, и взяв за руку любимого, увела его туда, откуда еще никто не вернулся.
Как в тумане прошли девять и сорок дней. И тут приехавшая на «сороковины» Лариса с выросшим внуком, превратившимся в молодого мужчину, завела разговор о доме.
Дескать, ситуация изменилась, срочно нужны деньги. Поэтому, дом они решили продать, а ее просят переехать.
Пока мама излагала требования, полный лысеющий мужчина бесстрастно смотрел светлыми глазами, и на его лице ничего не отражалось: да и что можно чувствовать по отношению к какой-то чужой тетке, которая сожительствовала с дедом? Попользовалась военной пенсией и хватит!
А Рита Петровна поняла, что ничего не чувствует. Нет, было ощущение огромной утраты. И все. А то, что ее нагло выпирают, как говорится, на мороз, оставило женщину без внимания.
И она ушла налегке: так же, как тогда, двадцать лет назад, уходила с любимым из родительского дома в новую жизнь.
Ушла без сожаления и без обид, не проронив ни слова. Хотя, видимо, дочь с внуком приготовились к обороне.
Просто этот отрезок жизни был завершен: нужно было начинать жизнь с нуля.
Совершенно старенькая, но разумная Анна Максимовна встретила ее без эмоций: ей уже сказали о см.ерти зятя. И появление дочери было предсказуемым: не оставаться же ей там одной!
К тому же, теперь Рита всецело будет принадлежать ей, как раньше. А про этот гл.упый двадцатилетний эпизод с д.ура.цкой любовью нужно просто забыть.
— Я сварила пшенную кашу, — сказала мама. – Будешь?
Рита ненавидела пшенку. Но не расстраивать же старушку-мать! Поэтому, она улыбнулась и ответила, как раньше:
— Конечно, мамочка.
А по-иному и не могло быть.