Екатерина Михайловна стояла у окна и не понимала, что сейчас произошло. Ее сын привел в дом женщину, да еще беременную. Она только открыла рот, чтобы спросить у Родиона, что это такое, что за женщина, он жестами показал, что никаких вопросов. Сын сразу провел ее в комнату, когда-то принадлежавшую ему, а теперь была переименована в гостиную. Там жили внуки, когда приезжали к ней на каникулы.
Сама так и живет в зале, потому что там удобный диван. Что самое важное, двери на балкон, она в любое время может выйти подышать свежим воздухом. И вот мать стоит в полном недоумении: что это было. Ее сорокалетний сын, которого она всегда считала примерным семьянином, привел к ней незнакомку. Тысячи вопросов в голове и столько же предположений.
Вот так, растишь ребенка, ночи не досыпаешь, все лучшее ему отдаешь. Стараешься дать ему приличное образование, потом женишь. Не сказать, что Екатерина Михайловна свою невестку невзлюбила, просто не хотела его делить с женщиной, которая, по ее словам, посягнула на ее единственное сокровище.
Но внуки… Леночка с Алешкой родились один за другим, в которых она души не чает до сих пор. И Нина в ее доме стала желанным гостем. Они могут часами сидеть за чаем и откровенничать. Что особенно нравится Екатерине Михайловне: невестка звонит каждое утро и справляется о ее здоровье.
Еле дождалась. Родион подошел к ней.
— Мама, Вера пока поживет у тебя.
— Ты спятил, великовозрастный сын? Почему эта женщина должна жить у меня? И кем она тебе приходится?
— Вера – моя женщина. Но сейчас сложились такие обстоятельства: ей негде жить. Не оставлять же мне ее на улице?
— И надо обязательно вести к матери? Веди на съемную.
— Ты же видела, в каком она положении. Ей нельзя жить одной, особенно сейчас… У нее такой стресс, что могут начаться преждевременные роды.
— Я должна за ней ухаживать? Да кто она мне такая? А если Нина нагрянет? Как я ей все это стану объяснять? Для меня ты легенду не придумал?
— Давай присядем, так и быть, все равно когда-то придется во всем признаться. Тем более я не собираюсь ни от нее, ни от ребенка отказываться. Пойми, я не мальчик, могу сам принимать решения.
— Я знаю, прошло то время, когда ты прислушивался к моим советам, но сейчас… Ты пойми, в какое положение ты поставил меня перед Ниной. А не боишься, что Леночка позвонит и напросится ко мне с ночевкой. Как мне им объяснять?
— Скажешь, что дальняя родственница неожиданно нагрянула, о которой ты уже много лет ничего не слышала.
— Так я теперь на цыпочках должна ходить перед твоей Верой? Быть на побегушках: подай, принеси?
— Но нет у меня больше такого человека, которому я мог бы доверить Веру, только ты. Я думал, ты меня поймешь. Я ведь несчастлив в браке, с женой собачимся каждый день.
— Конечно, будете собачиться. Ты думаешь, Нина не почувствовала, что у тебя другая женщина? Вместо того, чтоб ложиться в одну постель и мириться с женой, ты сбегаешь из дома. Детям-то как будешь смотреть в глаза? Или стыд уже совсем потерял?
— Ни жену, ни детей я пока не собираюсь бросать. Давай об этом не будем говорить. Мне уже идти надо. Верины вещи мы оставили на вокзале, в камере хранения. Нужно их привезти.
— Так она еще и приезжая? Это в такие ты ездил командировки?
-Обычные командировки. Просто однажды познакомился с Верой, она мне понравилась. Теперь ничего не могу с собой поделать.
— Да, сынок, высокие у тебя отношения с женщинами. Сразу тащишь в постель и не думаешь о последствиях. – Похоже, терпение матери кончается, она уже постепенно переходит на крик. Ее начали раздражать такие объяснения Родиона, совсем не взрослого мужчины, а того шестнадцатилетнего подростка, который однажды признался, что он увел у своего друга невесту.
— Нине ни слова, договорились? – Родион ушел, а Екатерина Михайловна не могла прийти в себя, пришлось выпить таблетку, чтоб успокоиться. Получается, что она теперь между двух огней. Сына жалко, потому что это ее кровь. И сноху… Ей стало настолько жалко невестку, что выступили слезы. Не понаслышке знает, каково женщине, когда муж изменяет. Потом махнула рукой. Чего о себе вспоминать, жизнь-то почти прожита. А вот сын…
Родион устроился инженером на предприятие, после нескольких лет его повысили до главного инженера, потом, в связи с реорганизацией и заменой должностей в современном русле стал топ-менеджером. Работа та же, только название должности другое. Предприятие их расширялось. Чтоб постоянно держаться на плаву, нужно увеличение производства, постоянный поиск заказчиков.
Он человек с детства коммуникабельный, по — простому, мог найти общий язык с любым, директор по достоинству оценил это качество и стал его отправлять в командировки. Знал, что Родион Константинович никогда не приедет без заказов. Впоследствии открыли цех в соседнем городе. Родион сам вызвался быть так называемым куратором.
Он сам принимал на работу Веру завпроизводством. Она уже имела опыт работы в кондитерском деле. Обучать не пришлось, контролировать тоже. Вера привлекла его не столько красотой, сколько изяществом. До этого Родиону казалось, что такие женщины только на картинке или ходят по подиуму.
Сам не заметил, как влюбился. И стал ездить в командировки ежемесячно и проводил там не по паре дней, как это бывало раньше. Иногда задерживался на неделю. Директор не возражал, потому что возросло производство, соответственно, и продажи. Для Семена Игнатьевича было главным, чтоб прибыль росла.
Дошло дело и до постели. Вера сама стала приходить к Родиону в гостиничный номер. Она была женщиной свободной. Мужчины для нее были чем-то вроде небольшого развлечения, никогда не думала о серьезных отношениях. Считала, что еще молода, что еще все впереди. Успокаивала себя тем, что еще не встретила своего мужчину.
А как увидела высокого брюнета, голову снесло. Тут хоть молви, что это он, хоть не молви. Получилось, как в романе Пушкина: «Ты чуть вошел, я вмиг узнала…» Оба испытали притяжение такой силы, которое Ньютону никогда и не снилось. Встречи их продолжались три года. И вдруг Вера заявила:
— Родион, я хочу ребеночка от тебя. – Мужчина не встал в ступор от такого заявления, но долго не мог его принять.
— Вер, ты же понимаешь, что я не свободен, у меня семья.
— Ну и что ж? Он будет только мой. Да и время уже приходит становиться матерью. Часто завидую мамам с колясками. Так хочется взять малыша на руки, прижать к своей груди. – С того раза женщина больше не заводила разговор об этом. Однажды просто поставила в известность, что станет мамой. Родион и сам почувствовал, что он уже не против, потому что понимал, что эта женщина ему очень дорога.
И вот Вера пошла в декрет. Ей стало страшно оставаться одной, и она упросила своего любимого, чтоб он перевез ее к себе поближе. Вариант был только один: поселить ее к матери. Там он постоянно будет видеться с женщиной, и мать будет заботиться о его любимой.
Родион ехал на вокзал с каким-то волнением. Он готов уже прямо сегодня уйти от жены, чтоб никогда не расставаться с Верой и будущим сыночком. Он ожидал именно такую реакцию матери. Да любому человеку приведи в дом незнакомку и скажи, что она будет жить здесь, не понравится.
Вернулся Родион с двумя чемоданами. Ему показалось, что мать даже не сдвинулась с места.
— Мам, ты хоть бы чаем напоила Веру. Вообще-то, можно накормить чем-нибудь посущественнее, мой сын не должен оставаться голодным. Да и Вере нужны силенки, впереди роды. Ты же видела, что она уже не девушка.
— Видела, видела… Потому и думаю, почему же до сих пор у нее нет головы на плечах. Бросаться в омут в ее возрасте неприлично, нужно быть посерьезнее. – Екатерина Михайловна нехотя встала. Пока сын с незнакомкой разбирали чемоданы, она успела отварить макароны и сосиски. Воспользовалась магазинным соусом.
— Идите к столу, а то остынет. – Сама же вышла из кухни и вернулась на прежнее место к окну. Ей казалось, что она никогда не привыкнет к той мысли, что ее сын, ее кровинушка, заведет практически вторую семью. Но время не стоит на месте.
Выкрутилась и перед Ниной, которая забежала к ней на минутку, чтоб справиться о здоровье свекрови. Как всегда, беседа их проходила за столом. Сноха никогда не приходила без гостинца. И надо же было Вере пройти в ванную.
— Екатерина Михайловна, а это кто? – Нина даже привстала, чтоб получше разглядеть женщину.
— Да это моя троюродная племянница свалилась мне, как снег на голову. Я помнила ее маленькой, еле узнала.
— Так чего мы сидим, надо же ее пригласить к столу, а то как -то неудобно получается, все-таки родственница, и мне не мешает с ней познакомиться.
— Давай, в другой раз. А то она стала мучиться отеками, лишняя жидкость ей не к чему.
— Пусть больше ходит, а то не разродится сама.
— Я ж не буду ей указывать, сама не маленькая, — тяжело вздохнула Екатерина Михайловна.
— Что-то мне кажется, что вы не очень рады своей племяннице.
— А чему радоваться, хлопот прибавилось. Я уже привыкла одна, а теперь чаще стою у плиты, то и дело делаю влажную уборку. Дел прибавилось.
— Но вы не волнуйтесь так. Она же не навсегда к вам перебралась. Я так думаю, она родит и уедет домой.
— Будем надеяться. – Нина ушла, и Екатерина Михайловна вздохнула с облегчением, она была уверена, что невестка не усомнилась в ее правдивости.
Постепенно две женщины стали относиться друг к другу лучше, даже вместе прогуливались по парку. Как правило, там их встречал Родион, и мать уходила домой.
Пришло время рожать, Вере сделали кесарево, потому что малыш крупный. Не заставит же она сына, чтоб отправил женщину с ребенком восвояси. Тем более после операции. Так и стали они жить вместе. Степашка был беспокойным мальчиком, плохо спал ночами, Екатерине Михайловне приходилось часто брать его на руки, успокаивать, баюкать.
Со временем так прикипела к малышу, что он стал самым что ни на есть родным. Ее внук, ее внучок. Совсем по-другому стала относиться к Вере, вот только с сыном продолжала общаться холодно. Родион заходил каждый вечер и много проводил времени с женщиной и своим сынишкой.
— Нине-то как объясняешь свое поведение?
— А чего ей объяснять? Ты же выручила меня. Так и говорю, что помогаю тебе и твоей племяннице.
— И долго Вера для всех будет племянницей. Ты уж определись. Зачем рвешь себе сердце и женщинам. Думаешь, им легко.
— Мам, не готов я еще сказать Нине, что могу уйти от нее. Она же одна не выучит детей.
— А почему ты решил, что должен оставить Нину? Она тебе законная жена, у тебя там законные дети.
— Степана я тоже записал на себя, он мне такой же законный, как Лена с Алексеем. А Веру я люблю и не смогу ее оставить. Пока она будет жить с тобой. Не могу я их отпустить от себя. Если она уедет, мне точно придется бросать свою семью.
— Ты как хочешь, Родион, но я больше ничего не могу скрывать от Нины, мне просто жалко ее. Как-то взяла она на руки Степку, так с ним играла, сюсюкалась, что у меня внутри все перевернулось, так и хотелось ей сказать всю правду. – Не только Нина забегала в гости, чтоб побыть с малышом, но Леночка тоже нянчилась с мальчиком. – Вот каково мне на все это смотреть?
— Мамочка, любовь у меня одна, а перед семьей обязанность, поэтому трудно выбрать, что для меня главнее. Мне кажется, что и ты внука уже не отпустишь от себя.
— Я тебе не про внука говорю, а про Нину. Как ты не поймешь, она же все равно когда-нибудь узнает всю правду, и как я буду выглядеть в ее глазах? На старости лет записалась в лгуньи? Или сам во всем признаешься жене или это сделаю я.
— Мам, я уже и сам весь вымотался. Жене говорю одно, Вере — другое. – Родион пытался оправдаться, хотя сам уже привык к такому положению дел и никаких проблем не видел. В финансовом плане две семьи, законная и гражданская, обеспечены. А личная жизнь… Тут надо ему подумать. Понимает, что дома будет грандиозный скандал, потому что его Нина последнее время стала очень раздражительной.
Но он согласен с матерью: надо что-то решать. И он должен выбрать момент, когда детей не будет дома. А как правило, вечером собираются все, кроме него, потому что он у Веры с сыном.
Разговор начала Нина. В выходной день после завтрака он начал собираться к своей гражданской семье.
— Опять уходишь к ней?
— К кому к ней? – Родион сделал вид, что не понял вопроса жены.
— К племяннице свекрови. Не надоело вам обоим врать? Хоть мать-то твоя вижу, что мается от своего вранья. На старости лет брать такой грех на душу, уму непостижимо.
— Мать не трогай, она ни в чем не виновата. Это я заставил ее принять Веру, потому что не мог оставить беременную женщину одну. – Как раз в это время проснулась Лена и вошла в гостиную.
— Пап, ты к бабушке? Я хочу с тобой, так соскучилась по Степашке.
— Он твой брат, — почти официально заявила Нина, — кровь-то одна отцовская, вот тебя и тянет к нему. Только, думаю, не долго нам осталось видеть у себя твоего папашку.
— Пап, это правда?
— Правда, дочь, правда. Простите, что струсил, не хватило сил во всем признаться. Да и вас люблю, я не представляю своей жизни без тебя и Алешки.
— А мама? – Лена побледнела от такого признания отца, — а как мама? Она же любит тебя, все прощает.
— Прости еще раз, Леночка, но это жизнь. Люблю я другую женщину, а к Нине мои чувства остыли. Как хотите, так и осуждайте меня, но пришла пора причаливать хоть к одному берегу. Но вас я не оставлю, постоянно буду помогать.
— То есть развод? – Нина вся была на взводе. Мы с тобой не один пуд соли съели. А эта разлучница… раз она так легко ложится под чужих мужей, нет гарантии, что у нее не будет больше никого. Я тебя назад не приму, запомни. Мне помогать не надо, только детям.
После выходных Нина подала на развод. Лена продолжала ходить к бабушке, вот только с отцом и его новой женой не общалась, но от денег никогда не отказывалась.
Родион с новой семьей жил у матери, пока Степе не исполнилось три года. Потом они перебрались в тот город, откуда была родом Вера.
Нина так и останется одна, она потеряла всякую веру в порядочных мужчин.