О том, что на трассе произошла авария, они узнали из новостей. Папину машину Даша узнала сразу, у нее заложило уши, так что она ничего не могла понять, только переводила взгляд с онемевшей матери на сестру, которая уже тряслась и рыдала. В тот момент все они решили, что он погиб, не мог он выжить в такой аварии.
Но он выжил. Сначала долго лежал в областной больнице, и они все трое ездили к нему то вместе, то по отдельности. Потом помогали встать на ноги, учились вместе с ним заново делать первые шаги, держать ложку, говорить. Когда сестра уехала в училище, уход за отцом взяла на себя Даша – матери и так было нелегко, теперь весь дом и хозяйство были на ней.
— За что мне такое наказание? Только жить начала нормально, и на тебе! – причитала мать.
Даша понимала, почему мама так говорит – два года назад они похоронили бабушку Галю, которая до самого своего последнего дня не давала ей покоя. И готовила мама не так, как надо, и детей воспитывала неправильно. Ругались они бесконечно – мама прогоняла бабушку, а та все равно приходила, особенно когда папа в рейсах был. Но все равно мама любила, когда он уезжал. Во-первых, готовить меньше надо было. А, во-вторых, возвращался он с деньгами, которые мама очень любила тратить.
А вот Даша не любила, когда отец уезжал. Его она всегда любила больше всех на свете, а после аварии привязалась к нему еще больше – она видела, как отцу плохо и больно, но он ни разу не выругался, не пожаловался, а, наоборот, улыбался и говорил, что все будет хорошо. И Даша старалась от него не отставать – веселила его, рассказывала забавные истории из школьной жизни.
— Папка, помнишь, как в детстве ты нам качели сделал? И качал нас, помнишь? Мама ругалась, боялась, что мы упадем. А мне казалось в тот момент, что я птица, и вот-вот взлечу в небо!
— Птичка ты моя! – улыбался он. – Конечно, помню! Мы с тобой еще полетаем! Вот доучишься, и отправимся с тобой к морю!
— Правда?
— Конечно!
Даша не особо надеялась на то, что так будет, но притворялась, что верит ему. Конечно, горы они любили, но горы каждый день перед глазами, а вот море они видели только по телевизору и на картинках. А еще на марках. Папа с детства собирал марки понемногу, а в последние годы они с Дашей вместе этим увлеклись – папа где-то выискивал редкие марки, их присылали по почте, и они долго рассматривали их и придумывали, в какое место в альбоме поставить. С морем у них было два разворота. Правда, теперь марки редко получалось покупать, денег не было.
Зарабатывал папа дальнобойщиком хорошо. А теперь жить стало сложно, без папиной зарплаты денег совсем не было, а у мамы не получалось работать. Хорошо, что Лену после возвращения домой взяли в продуктовый магазин, там неплохо платили. После девятого класса она год отучилась на бухгалтера, забеременела, приехала с животом к родителям. Мать ругалась, отец обещал водиться с внуком.
— Лучше бы на работу устроился! – кричала мама. – Да хоть сторожем! Жить не на что, а вы еще один рот решили притащить!
Мальчик родился мертвым, и сестра долго плакала, хотя ребенка этого не хотела. Дальше учиться она не стала, пошла работать. На ее зарплату и жили.
Мама и Даше намекала, что неплохо бы после девятого пойти в училище, но Даша давно решила, что станет морским биологом, который будет изучать разных животных, а для этого нужно было идти в десятый класс. И тогда папа все вышел на работу сторожем – Даша видела, что ему тяжело и даже просила его уволиться, но он сказал:
— Ничего, доча, ради тебя я и не на такое готов! Ты учись, главное, а я уж как-нибудь сдюжу.
Она пошла в десятый класс и не жаловалась, что денег на обеды ей не давали. А даже когда давали, она не тратила их, а копила, и втайне от мамы заказывала новые марки, потому что всю папину зарплату и пенсию по инвалидности мама забирала себе, говорила, что он не умеет распоряжаться деньгами. Это, в общем-то, было правдой, он мог все деньги спустить на марки. Мама называла все это блажью и грозилась сжечь альбом, видимо, не знала, что за некоторые особенно редкие марки можно выручить немалые деньги. Но и к лучшему, что она не знала, а то давно бы уже продала.
Так прошел год. Денег все равно не хватало, и летом, в туристический сезон, мама придумала летнюю кухню жильцам сдавать. Сначала там жила бабушка с внуком, который был очень шумным, и мама поняла цену за аренду. Бабушка съехала, а на ее место заселился Влад.
Влад был молодым писателем, так он им представился. Когда Лена спросила у него, какие он книги написал, тот ничуть не смутился и ответил, что никакие, за этим и приехал сюда – работать в тишине и покое, вдохновляться горами и природой. Окончил он филологический факультет, но по специальности пока не работал – решил, что будет сразу писать, нечего время тратить на пустое. Был он высок, бледен, с огромными печальными глазами, как и положено быть писателю.
Конечно, они обе сразу в него влюбились. Ленка была глуповатой и действовала напрямую – строила ему глазки, звала на танцы в субботу и без приглашения заваливалась к нему по вечерам, чтобы спросить, не нужно ли ему чего. Влад был серьезным и на Лену, казалось, совсем не реагировал.
Даша решила поступать хитрее – караулила его на выходе из домика и задавала вопросы про разные книжки или просила совета, чего ей почитать. На самом деле она не любила читать, разве что книжки про животных. Но это было даже к лучшему – когда она говорила какие-то глупости, он закатывал глаза и принимался объяснять ей, почему Катерина «луч в темном царстве» и кто виновен в гибели вишневого сада. К концу лета они уже говорили часами, особенно когда мама этого не замечала. Заметив же, она велела Даше не мешать гостю работать, и находила ей занятие.
А в августе случилась беда – отца уволили. Сестры слышали, как родители ругаются, и не выходили из комнаты, потому что впервые в их перепалке прозвучало такое слово как «развод». Мама обвиняла отца, что он неудачник, что она всю жизнь на них потратила, а в итоге, что – осталась у разбитого корыта, чужих людей приходится в дом пускать! Отец в ответ говорил, что хозяйка она никудышная, и могла бы сама выйти на работу, и еще давно, когда девчонки в школу пошли, а то привыкла дома сидеть и ничего не делать.
В тот день пронесло – родители покричали-покричали и перестали, правда, молчали потом долго, не разговаривали друг с другом. Но Даша чувствовала – просто так это все не останется. И правда – через три дня они снова поругались. На этот из-за того, что отец выпил. Мама принялась ругаться, что работать он не может, а пить может! Ругались и вечером, и потом утром. Ленка-то убежала к Владу под видом разговора, а Даша так просто не могла к нему прийти. Она сидела на кровати и слушала ругань родителей – что ей оставалось?
А на следующий день мама выгнала отца. Сама собрала ему вещи в чемодан и велела убираться на все четыре стороны.
— Куда я пойду? – растерялся он. – Это же и мой дом тоже.
— Не знаю. Можешь пойти в ту развалюху, которую тебе мать оставила, – скривилась она.
Отец собрался что-то ответить, но тут чемодан упал, раскрылся, и его вещи вывалились на пол. Даша кинулась собирать их – не так уж много у отца оказалось вещей.
Он вдруг нахмурился и спросил:
— А где мои марки?
— Где надо! Я их продам, нужно же мне на что-то жить!
Отец посмотрел на Лену, потом на Дашу – он явно ждал, что они вступятся за него. Но Лена быстро смекнула, что дело пахнет жареным, и сказала, что ей пора на работу, хотя магазин открывался только через час. А Даша… У Даши уже рот открылся, чтобы сказать маме, что она не имеет права его выгонять, но тут столкнулась с ее взглядом, и слова застряли у нее в горле. Даша вдруг поняла, что если она сейчас это скажет, то мать все равно отца выгонит, а вместе с ним и ее. А это значит, что не видать ей ни школы, ни университета – вдвоем с отцом в той развалюхе на его пенсию они не проживут, ей точно придется искать работу как Ленке.
А еще был Влад. Даша чувствовала, что у них вот-вот что-то может начаться – он спрашивал, в какой университет собирается поступать и размышлял о том, не остаться ли ему еще и на сентябрь… Но при этом от ее влюбленных глаз не утаилось и то, что он нет-нет, а кидает взгляд на Ленкины прелести – та специально расстегивала пуговицы на блузке и носила короткие юбки, которые давно были ей малы и обтягивали ее ладную фигурку. Если Даша съедет, Лена точно уведет Влада, она в этом не сомневалась.
И Даша промолчала. Понимала, что это подло с ее стороны так поступать с отцом, что лучше уж уйти вместе с ним, чем позволять маме такое, но она струсила. И папа ушел – сгорбленный, как побитая собака, прихрамывающий на больную ногу, волоча по земле свой чемодан. Пару раз он обернулся, словно ждал, что жена передумает, но она не смотрела в его сторону. А Даша тут же опустила глаза, и ее лицо заливала краска.
Вечером, когда Лена вернулась с работы, она шепотом спросила у Даши, чем все закончилось. Но не успела она ответить, как в комнату вошла мать.
— Зарубите себе на носу, – тихим, почти ласковым голосом, которого Даша так боялась, произнесла мать. – Если я узнаю, что вы видитесь с этим предателем, пойдете вслед за папашей, понятно? Ты, – она указала пальцем на Лену. – Вылетишь отсюда как пробка, совершеннолетняя уже. А ты имей в виду, что вместо одиннадцатого класса пойдешь в техникум, и можешь не мечтать даже об университете, как Ленка отучишься и работать пойдешь! Ясно?
Сестры синхронно закивали, пряча глаза от матери.
— Вот и славненько. А теперь одна за молоком, вторая посуду мыть.
— Я за молоком!
Лена схватила приготовленную банку, сунула ее в сумку, а Даша послушно пошла на кухню. Ей хотелось увидеть Влада, но для этого нужно было поскорее покончить с посудой, и она не стала греть воду и помыла в холодной, благо, что ее было немного. Мама села за телевизор, а это значило, что час у нее есть. Даша вытерла руки, посмотрелась в зеркало – глаза какие-то больные, но зато волосы сегодня хорошо лежат. Она тихонько вышла из дома, стараясь не хлопать дверью, и свернула за угол к пристройке, в которой жил Влад. Но тут ее ждало разочарование – окна были закрыты, крыльцо пустое. Значит, ушел куда-то, а куда – как тут угадать!
Чтобы хоть чем-то себя занять, Даша решила пойти собрать малину, чтобы предложить Владу на завтрак к каше, один раз мама так сделала, и Влад так и просиял – сказал, что очень любит ягоду, особенно малину. К кустам можно было пройти по тропинке, но Даша почему-то пошла напрямик, через крапиву, и ноги тут же обожгло, еще раз и еще, аж слезы на глазах выступили. Даша не могла себе объяснить, зачем это делает.
Ягод было уже мало, много переспевших или поеденных клопами, поэтому провозилась она долго, пошла в самые заросли вглубь огорода. И внезапно услышала голоса. Один Ленкин, а второй Влада.
— Приходи сегодня ко мне ночевать.
— Ага, а если меня мамка поймает?
— Тебе уже восемнадцать лет, разве нет?
— Есть. Но ты ее не знаешь – она злая как черт! Отца сегодня из дома выгнала.
— Серьезно?
— Ну да.
— И он ушел?
— Конечно! Он же размазня, что от него ждать!
Влад хохотнул.
— Я слышал, как она его строит, мне жаловалась, что денег нет совсем. А я ей сказал – так пусть марки продаст, я видел там такие редкие экземпляры!
— Марки?
— Да твоя сеструха притаскивала их, хвасталась. Она, я смотрю, в отца пошла, такая же туповатая.
Кружка с ягодами упала на землю с глухим стуком. Даша испугалась, что они сейчас услышат ее, но судя по звукам, Вадик и Лена были слишком увлечены друг другом. Осторожно, стараясь не наступить на сухие ветки, Даша отошла назад. Уже вынырнув из зарослей малины, она вспомнила про кружку, но возвращаться не решилась. В груди жгло, словно она три больших круга на лыжах пробежала по морозному воздуху. Ноги нестерпимо чесались, руки тряслись. Даша припустила к дому, уже совсем не заботясь, что ее увидят. Почему-то сразу поняла, что она сейчас сделает: сняв сандалии, она на цыпочках прокралась в спальню родителей, вынула из шкатулки несколько купюр, свернула их в трубочку и засунула в карман. Потом вытащила из шкафа коричневый альбом с марками, зная, что ее ждет за это, но, ничуть не боясь, засунула его в пакет.
— Ты чего там шуршишь? – подозрительно поинтересовалась мать из зала, перекрикивая героев очередного сериала, которые в этот момент бурно ссорились.
— Огурцы пойду, соберу, – соврала Даша, затаив дыхание.
— Полей заодно, – успокоилась мать. – И где там Ленку черти носят, полчаса назад пошла за молоком! Найди ее, а то знаю я вас, лишь бы с парнями по углам обжиматься!
— Хорошо, найду!
Даша хлопнула дверью, прижимая к груди пакет с альбомом, застегнула сандалии и побежала к калитке. А оттуда – вниз по улице, к домику бабы Гали. Пакет бился об ногу, и в такт билось ее сердце – быстро, сильно, уверенно. И, несмотря на все то, что будет ждать ее потом, Даша чувствовала, как за спиной у нее вырастают крылья…