Полине Георгиевне было 78. И она умирала, о чём прекрасно знала. Ей было совсем нестрашно, просто тяжело, тело опутала усталость.
В те часы, когда она проваливалась в сон, к ней приходили давно ушедшие близкие.
— Скоро, милые, скоро — шептала она пересохшими губами.
Настя, молодой воспитатель детского дома, в котором Полина Георгиевна, проработала почти всю жизнь, пришла проведать старушку. В детдоме бабу Полю любили, ко всем она относилась с теплотой, душой. Дети, да что скрывать и взрослые, к ней тянулись. Всегда обнимет, выслушает, угостит конфетой.
— Полина Георгиевна, как вы? Я вот вам булочек принесла.
— Настасья, милая, здравствуй — еле слышно ответила старушка. — Как там детки?
Разговаривать ей тяжело, она часто останавливалась и переводила дух.
— Всё хорошо, вас ждут, баба Поля. Вот младшие рисунки вам передали, старшие привет. Никита с Лерой порывались со мной пойти, не отпустили.
— Ну, хорошо, ты их целуй от меня, скажи, что б ни шалили.
— Сами скажете — пыталась приободрить её Настя.
— Нет, милая, не скажу. Умираю я, без врачей знаю.
— Нельзя так говорить!
— Отчего же? Когда хорошо пожил и умирать не страшно.
Настя утёрла слезу:
— Баба Поля, вы всю жизнь для других жили!
— Так разве это плохо? Я вот часто слышала о себе: одинокая, старая дева. Вот только, Настенька, скажу тебе, что ни об одной секунде своего одиночества я не жалею. Потому что никогда не была одинокой и старой девой не была.
— Как так? — не поняла девушка.
— Я была замужем, молодая ещё вышла, любили мы друг друга до беспамятства. Вот, поют про две половинки, так это про нас с Гришей. Мы прожили три года… — старушка замолчала, улыбнувшись уголками бледных губ.
— А потом?
— А потом он умер. Нелепо и глупо. Я тогда беременная была, и в один миг и мужа и ребёнка потеряла. Так уж я тогда убивалась, жить не хотела. Год прошёл как в тумане.
А потом он мне приснился. Я его умоляла к себе забрать, а он говорит: живи, ты тут на земле нужнее. В тебе, говорит, столько сердец нуждается. А я его там, во сне, не понимаю, одно твержу: забери, мне без тебя свет не мил. Он молчит, улыбается и головой мотает. А напоследок сказал: я знак тебе подам, ты сама поймёшь. — Старушка облизнула пересохшие губы, Настя помогла ей попить и старушка продолжила — Утром проснулась, вся подушка от слёз мокрая. Пришла на работу, я тогда бухгалтером работала, а на столе газета лежит. Открыта на странице с заметкой, что в посёлке закрывают детский дом из-за нехватки персонала. Приглашали желающих, жильё предоставляли. Я тогда поняла, что это и есть Гришин знак. Уехала в детский дом нянечкой.
Там детишек-то немного было, человек 40, но изголодавшиеся по любви. Я всю нерастраченную нежность им отдала. Проработала там 10 лет, поступила в педучилище на заочное.
Потом вот сюда позвали, воспитателем. Детки мои плакали, когда я уезжала. У меня самой сердце разрывалось, но знала, что здесь я нужнее, тут каждая пара рук на вес золота.
Когда в наш детдом пришла, тут такая разруха была! Мы с тогдашним директором столько кабинетов обошли, персонал сами искали, ночами стены красили на спонсорские деньги.
И вот скажи, Настасья, разве одинокая я, когда меня столько людей любит? Детские сердца не обманешь, они не откроются, если фальшь чуют.
Замолчала баба Поля, прикрыла глаза, еле заметно подрагивали веки. Настя держала сухонькую руку, осторожно проводя пальцем по вздувшимся венам. Отдохнув, баба Поля продолжила:
— Меня ведь и замуж звали, Настя. Да только условие ставили: бросить детдом. А как я могу? Я на пенсию отсюда ушла, но каждый день прихожу, сама видишь. Любят, ждут меня малыши, кто постарше секреты доверяют. Ни о чём я не жалею в своей жизни. Скоро вот и с Гришенькой увижусь…
Тихо тикали в палате часы, за окном вовсю властвовала весна, баба Поля собралась с силами и прошептала:
— Настя, у меня только одна просьба к вам.
— Какая?
— Если дети попросятся на похороны, отпустите. Им важно это, я же для них как бабушка родная. Важно проводить родного в последний путь. А малышам скажите, что я стала ангелом и всегда рядом.
Ночью баба Поля встретилась с Гришей. Ей было нестрашно, тихо охнула и закрыла навсегда глаза.
На похороны пришло больше двухсот человек, некоторые приехали из других городов.
Иной раз семейные люди бывают более одинокими, чем не одинокая баба Поля.