Ира призналась, что сестра Нина подняла на уши всю родню. Кричала, что Наташе нужна прописка и квартира. Что она – афepистка. Что не пара их замечательному братишке.
— Так мать-то ваша болеет, или нет? Или это спектакль всё?
— Мама болеет. Операцию делали. Но на Толяна так все насели, что он сдался.
— А ты-то чего же не сказала, что я не аферистка? – разозлилась Наташа.
У неё только-только умерла мама в деревне. Наташа ехала домой, в Москву, и грустила – чего так непутёво сложилась её жизнь? Работа совершенно нелюбимая. Денег едва-едва хватает оплатить аренду квартиры и купить минимальный набор продуктов. Дочка, слава Богу, выросла и заботится о себе сама. И чего Наташа переехала в эту Москву? За шесть лет никаких изменений. Как сводила концы с концами, так и сводит.
Муж ушёл, когда дочке, Диане, было десять. В деревне без мужика, который и по хозяйству всё сделает, и денег заработает, было тяжело. Промаявшись два года, Наташа решилась переехать. Пока ещё силы есть. Дочку забрала из деревни, как только нашла работу и сняла малогабаритную квартирку в спальном районе.
— Мама, вау! Тут так круто! — прыгала от радости дочка.
Шустрая Диана быстро завела себе новых подруг. Училась хорошо, и с пятнадцати лет уже вовсю подрабатывала на раздаче листовок – благо, выглядела она старше своих лет. Потом пошли промоакции, на которых требовались молодые и красивые. Дочка к десятому классу зарабатывала едва ли не больше матери. Правда, по учёбе отстала.
— Учись давай! – не выдержала Наташа. – Хватит уже промиком-то скакать.
— Ага. А одеваться я на что должна? Ты не заметила, я давно уже сама себя обеспечиваю.
— А институт? Как ты поступишь с такими оценками?
Диана пожала плечами.
— Ты же как-то живёшь без вышки, и ничего.
Наташа махнула рукой. Чего это она, действительно? Жить-то дочке. И жили. Диана, бывало, и продукты домой покупала. Правда, все какие-то непрактичные. Зато правильные.
— Ешь, мам. Похудеешь зато.
— Я что, толстая? – пугалась Наташа.
— Да не особо… но можно быть и поменьше.
К восемнадцати Диана почти переехала к своему парню, Максиму. Наташа было возмутилась, а потом подумала и отступилась. Если мама Макса не против, что они там живут, ну и Бога ради. Выросла девочка, чего уж теперь. Только порадоваться и остаётся.
У Наташи в Москве личная жизнь не сложилась. Пробовала она знакомиться с мужчинами. И в реальной жизни, и в интернете. И всё было не то. Или мужик был женат. Или жутко гордился тем, что он москвич. Или был холост, не сноб, добр и заботлив, но совершенно не в Наташином вкусе. Она уже и рукой махнула. Нет, и не надо. Рановато, конечно, махать на себя рукой в тридцать шесть лет, но и против себя не попрёшь. Ну не получалось у Наташи быть с тем, кто не нравился! Стерпится – слюбится явно не её история.
Вернувшись с похорон матери, Наташа совсем скисла. Дочка выпорхнула из гнезда. Мама ушла туда, откуда не возвращаются. Ничего не осталось у Наташи. Никого. Съёмная халупа да нелюбимая работа. Даже если через полгода она продаст свой дом в деревне, дадут ли ей ипотеку? Наташа знала одно: в деревню она возвращаться не хотела.
В дверь позвонили. Соседка, Ира.
— Ну ты как?
С Ирой они приятельствовали. Соседка даже обняла Наташу, утешая. Поддержала. А потом заявила, что у неё день рождения.
— Чего будешь тут одна сидеть, киснуть? Приходи вечером.
— Да не до праздников мне, Ир… куда я с корабля на бал.
— И что теперь? Ты-то живая! Лучше, что ли, рыдать тут сидеть?
Наташа пожала плечами.
— Ну, смотри. Я тебе предложила. Надумаешь – приходи.
Она пошла просто потому, что было невмоготу сидеть в одиночестве и жалеть себя. На дне рождения соседки были два её брата. Одного Наташа видела раньше – он часто заезжал к Ирине. А вот второго увидела впервые. И что-то с ней такое произошло… невероятное… тут же забылось, что на днях буквально умерла мама. Что положение её плачевное во всех отношениях. И что ей тридцать шесть лет тоже забыла.
Младшего брата Ирины звали Анатолием, и было ему двадцать шесть – ровно на десять лет меньше. Он только что развёлся с женой, с которой у них был общий сын. Но и это не смутило Наташу. Она не могла отвести взгляд от карих глаз Толика. И он, что удивительно, тоже смотрел на неё не отрываясь.
Там же, на празднике, была ещё одна родственница Иры – старшая сестра, Нина. Всего их было четверо – два брата, две сестры, с большой разницей в возрасте. Нина подметила, что младший братишка запал на приезжую соседку, но на тот момент не среагировала. Поморщилась про себя, но подумала: дело молодое. У брата не сотрётся. Не влюбится же он в эту лимитчицу старше себя на десять лет?
Но Толик влюбился. И они с Наташей начали встречаться. А потом жить в съёмной квартире у Наташи.
Толик раньше работал у своего тестя, но после развода уволился. Искал новую работу. Правда, когда у них с Наташей закрутился бурный роман, стало как-то не до поиска работы. Они вели и чувствовали себя так, словно не было в прошлом ничего. Вообще прошлого не было. Так, словно мира вокруг не существовало. Весь мир умещался в четырёх стенах маленькой студии, которую снимала Наташа.
Домой к родителям Толик Наташу не звал. И знакомить с ними не торопился. А его сестра, соседка Ира, улучив момент попробовала поговорить с Наташей:
— Я, в отличие от нашей Нинки, предрассудками не страдаю. И меня не смущает, что ты — приезжая и без жилплощади. Но я переживаю за тебя.
— А что такое? – не поняла Наташа.
— Толян – раздолбай. Принципов моральных у него практически нет, святого крайне мало. Вот он безработный сейчас. И что, устраивает это тебя?
— Ну… мы не голодаем. – подумав, ответила Наташа.
— Дело твоё. Но родня моя жизни вам всё равно не даст. Два в одном, Наташ… мало того, что он не мужик, а обуза, так ещё и нервы натреплют тебе на все деньги.
Наташе было всё равно. Наташа была влюблена. Или это просто страсть затопила её, накрыв с головой.
Приезжала Диана. Познакомилась с Толиком.
— Альфонс какой-то. – фыркнула она, уходя. – Но дело твоё, конечно.
И дочь свою Наташа тоже не услышала. А Толян, кажется, услышал. Он пару раз съездил на какие-то подработки по ремонту и привёз Наташе деньги.
Потом у него заболела мама и он поехал домой. Говорил: на пару дней. Все эти дни они с Наташей непрерывно переписывались и созванивались. А потом Толик сыграл в футбол во дворе и сломал ногу.
— Прости, Малыш. Не приеду пока. В гипсе я.
Наташе показалось, или из динамика телефона чуть повеяло холодом.
Этот роман века сошёл на нет также непонятно, как закрутился. Начался бурно, как ураган или тропический ливень. Хотя ничего не предвещало. Закончился без ссор и объяснений. По умолчанию. Хотя, Наташе не хотелось молчать. Ей хотелось кричать от непонимания и тоски по любимому. Хотелось поехать к нему домой через всю Москву, устроить там скандал, спросить, почему он перестал писать и звонить.
— Съезди. – сказала Ира. – Адрес я дам. Съезди, тебе же хочется.
— Зачем? Если он не хочет меня видеть.
Тогда Ира призналась, что сестра Нина подняла на уши всю родню. Орала, что Наташе нужна прописка и квартира. Что она – аферистка. Что не пара их замечательному братишке.
— Так мать-то ваша болеет, или нет? Или это спектакль всё?
— Мама болеет. Операцию делали. Но на Толяна так все насели, что он сдался.
— А ты-то чего же не сказала, что я не аферистка? – разозлилась Наташа.
— Я говорила. Вот только, кому это надо слушать? Ты ж ещё и старше на десять лет!
— Ясно…
А через пару лет Толик напился и вдруг приехал к Наташе. Плакал пьяными слезами, говорил, какой он дурак, что ушёл от неё. Звал в ЗАГС. Просил платок, вытереть слёзы. Она дала ему чистое полотенце.
Наташе тоже хотелось плакать, но она сдержалась. Ей ни о чём не хотелось думать. Он был тут. Рядом. И она подошла, обняла его и поцеловала. Снова мир сжался до размеров квартиры. Снова остались они вдвоём на всём белом свете. Хотя бы на ночь. Хотя бы на одну.
А утром, когда Наташа собиралась в магазин, Толик сонно попросил её купить ему бутылочку пива:
— Возьми у меня деньги в джинсах.
Наташа полезла в карман, и вытащила чистейший носовой платок. И сразу вчерашняя сцена со слезами и просьбой дать ему что-то, чтобы вытереть слёзы, стала выглядеть так искусственно. Так театрально.
После обеда Наташа отправила его восвояси. Ни о каком ЗАГСе утром он, конечно, уже не упоминал.
Она решила забыть Толика во что бы то ни стало. И вообще, поменять свою жизнь. Вдруг захотелось. Так, в тридцать восемь лет, Наташа сменила работу. Пошла в риэлторы. Поначалу было трудно, а потом дело пошло – голова у неё работала и язык был подвешен. Она выучилась на права, купила машину, и начала подыскивать квартиру. Теперь-то уж Наташа не сомневалась, что ей дадут ипотеку.
А в сорок лет она поступила в институт. На экономический. Диану тоже звала, но дочке было не до того. Они с Максимом поженились и ждали своего первенца.
— А ты, мамуль, красотка! Горжусь тобой. – сказала Диана.
Когда Наташа съезжала с квартиры, в которой прожила почти десять лет, она решила как следует попрощаться с Ирой. Пришла в гости с бутылочкой хорошего вина. Они посидели, поболтали. Наташа оставила свой новый адрес.
— Толян женился. – вдруг сказала Ира.
— Ну, так и хорошо. Дай ему Бог. – пожала плечами Наташа, прислушиваясь к себе.
Нет. Не ёкнуло ничего. У неё уже совсем другая жизнь… ну какой Толян?!
— Ты ведь любила его. А его новая жена мне не нравится. – вздохнула Ирка. – Лучше бы он на тебе женился.
— Нет. Точно не лучше. Я бы ничего не добилась рядом с ним. Да, ты права. Любила я Толика. Очень любила… но он мне не пара. Совершенно точно, нет.
Ира не стала спорить. Они обнялись, и Наташа ушла к себе. С утра должна была приехать хозяйка за ключами.
Перед сном лезли разные мысли. Нет, не про Толика. Она думала о себе. Наташе почти сорок один… хочется ли ей любви? Она так увлечена любимой работой и учёбой. Внучка родилась – наверное, уже стоит забыть о любви. Ведь она у Наташи была, как ни крути. И бывшего мужа она любила. И Толика тоже — его очень сильно любила. Иногда от любви мало что зависит. Когда тебе человек не подходит именно по жизни.
Она решила не думать о грустном. Наташа верила в судьбу. Если ей ещё положено что-то свыше в личной жизни– никуда это от неё не уйдёт! А пока Наташе просто не до этого…