— Самойлова Иришка? Я помню, что вы приходили за ней, но, поймите, она совсем не говорит. Шарахается от нас. Зачем вам такая? А, не надумали ее забирать? И не к спеху. Конечно. Есть ребята коммуникабельнее! Сева Светлов, например. Заглянем-ка в личное дело… Смотрите, призер района в беге на 1000 метров. ИЗО ему нравится. И не “паровозик”, никого с ним забирать не надо… Передайте это все Ангелине, она вас и представит Севе. Чудесный, беспроблемный мальчуган.
Виолетта знала сильные и слабые стороны всех воспитанников детского дома.
И обладала определенным цинизмом.
Она передала Ангелине личное дело Светлова, если пара, пришедшая кого-то усыновлять, вдруг захочет снова взглянуть на его достижения, и села просматривать прочие личные дела. Иванова… Ее взяли под опеку. Некрасова… Про нее спрашивают часто, но она очень старается отвадить всех приемных родителей…
— Виолетта Игоревна.
Несмело заглянула повариха Юля.
— Чего тебе, Денисова? Пришла ты к нам не так давно, а убытков от тебя… Сырники подгорели. Пятнадцать литров борща разлила! И как еще не пострадал-то никто… Выгнать бы тебя за это, Денисова. Но я не выгнала. Почему? Потому для вы для меня все, как собственные дети. Ношусь тут с вами… Выгораживаю вас. А вы все с чем-то сюда ходите и ноете. Что на этот раз?
— Виолетта Игоревна, почему вы отговорили их забирать Самойлову?
— Денисова!
Юлия Денисова пришла в детский дом, как повар, одновременно с тем, как туда же привезли Иру Самойлову. Юля выправляла свое резюме, помявшееся в ее заплечной котомке. Как привели Иру. Девочка не убегала, не рыдала, не просилась к маме. Ира с увлеченностью, доступной лишь детям, рассматривала нарисованного дельфина на стене детского дома. Юля предложила девочке карамельку, за что немедленно получила выговор от нового работодателя – от Виолетты.
— Виолетта Игоревна…
— Заладила! Виолетта Игоревна, Виолетта Игоревна… Плохой у твоей Самойловой потенциал. Ее сейчас заберут, девочка к ним привыкнет, но жизнерадостной и открытой она не будет. И ее вернут. Скажи, тебе оно надо? Мне? Или, может быть, Ире? С ней работать и работать. Когда разговаривать хотя бы начнет, тогда и подумаем.
— Но Виолетта Игоревна…
— Денисова! То, что я тебя не выгоняю, не означает, что ты можешь врываться в мой кабинет, в кабинет заведующей, и рассказывать мне, как руководить детским домом. Вылетишь отсюда.
— Отдайте Иру мне, — потупилась Юля.
— Юля, — смягчилась Виолетта, — Твой порыв мне понятен. Когда я сюда пришла, тоже мечтала всех забрать, — Виолетта перешла к фактам, — Ты незамужняя, а предпочтение отдается семьям. Ты молодая. И доход у тебя… сама знаешь, какой. Мама ее еще упорствует в суде. Оспаривать пошла. Картина маслом. Не отдадут тебе такого ребенка.
— Но вы можете поспособствовать.
— Могу. Но я на себя это не возьму. Ты не справишься. А мне отвечать? Ступай.
— Виолетта Игоревна…
— Юлия! Возвращайся на свое рабочее место. Детей кормить пора. Не накроете вовремя – всех лишу премии. И всем скажу, из-за кого.
Пара, что ушла знакомиться с Севой, разговаривала с Ангелиной.
Юля пронеслась мимо них, как вихрь, она чувствовала себя так, будто они ей, личной ей, что-то пообещали и не выполнили.
Через окно у столовой хорошо просматривался внутренний дворик, где сейчас играли дошкольники. Юля смотрела, как Ира сидит одна в песочнице и строит дворец из песка. Для своего возраста девочка поразительно смышленая: себя развлекает всегда сама, порции съедает до последней крошки, с другими девочками не ругается.
Только не говорит. Напугали, наверное. Юля слышала, как повара обсуждали Иру. Там, откуда девочку привезли, у нее ничего не было: сарафан с футболкой и елочная игрушка в виде лошадки.
Юля добавляла капусту в суп, а думала о Ире. И о том, что у девочки так никогда и не будет дома.
Она бросила кочан и помчалась к Виолетте – упрашивать ее.
— Виолетта Игоревна, я для Иры все сделаю, я все-все ей дам, я найду способ, я… Что с вами?
Ангелина держалась за телефонную трубку, будто не могла от нее отцепиться, Виолетта что-то записывала. Тут же примостились и те люди, которые изначально приходили за Ирой.
— Иру мама забрала!
— Как это забрала? – Юля посмотрела на пришедших усыновителей, — Вы ее отдали?
— Ее мама! Ее! Не дождалась никакого суда – пролезла через забор, схватила Иру и убежала!
— Когда?! Я Иру сейчас видела…
— Вот сейчас это и случилось. Ее надумали забирать, пошли смотреть, а увидели только то, как Иру уносит эта… женщина. Лина, чего ты тут околачиваешься? Беги по дворам, пока полиция едет! Куда вы все смотрели?! Нас же всех… Всех! Что теперь будет-то…
На поиски Иры побежали почти всем персоналом, но девочка была уже далеко. Тут до электрички рукой подать. Туда Саша, ее мама, и заскочила с Ирой. От контролеров увильнула. Через пару станций вышла.
Пока печатались листовки, пока не стих переполох, Юля все размышляла – зачем той женщине это надо? Ира у нее была в кошмарных условиях. Девочка никому там не была нужна. Хорошо, если мама одумалась. А если… От “если” Юля старалась как-то отойти.
— Найдут! – проговаривала это Виолетта и себе, и усыновителям, и Юле, которая так и не отошла от заведующей, не вернулась на рабочее место, — Найдут. И вы заберете девочку. Непременно заберете. Меня, наверное, снимут с должности. Или…
От “или” старалась отойти уже Виолетта Игоревна.
— Зачем ей Ира? – спросила Юля.
В этом шуме ее вопрос потерялся.
Тем временем Ира долго бродила с мамой сквозь проселочные дороги ближайшей деревни. Они петляли и пересаживались с маршрутки на маршрутку. И снова электричка. Снова деревня. Ира вся продрогла, потому что уже стемнело, солнце греть перестало, а мама ее оттуда увела без куртки. Но об этом у Иры никто не спросил.
Наконец, они попали в какой-то полузаброшенный дом, где собрались старые “товарищи”.
— И зачем? – лениво спросил один из них, — Когда Ирку твою уносили, ты и не подумала за нее бороться. На заседания не ходила. Тебе без нее было проще. Сама говорила. Что нашло-то?
— Я ее мать.
— Вспомнила! Да тебя после такой выходки к ребенку на километр не подпустят. Или зачем она тебе?
— Ира, чего тут стоишь? – заметила ее мама.
И Ира отправилась, как обычно, заботиться о себе самостоятельно.
Было ли ей страшно? Нет. Она неплохо в этом освоилась. И спать привыкла, где придется. Знала, что у соседей можно попросить что-нибудь перекусить. Она не боялась грохота и той публики, с которой дружила мама.
Только не разговаривала.
Но страшно ей уже не было.
Страшно было Юле. Юля боялась, что у Иры нет теплых вещей. Боялась, что Иру не найдут. Боялась, что история, которая сегодня прогремела на весь город, и о которой говорили в новостях, останется историей, заканчивающейся фразой “не найдена”. Надо было пойти к Виолетте Игоревне раньше и настаивать… Требовать, чтобы Иру отдали ей хотя бы под опеку…
Рано утром Юля пришла работать.
Виолетта сидела у входа.
— Вы не уходили домой? – спросила Юля.
— Нет. Подумала, что, если меня задержат, то уж лучше это произойдет здесь, чем дома.
— Никто за вами не приедет, — утешала ее Юля, хотя саму бы кто утешил…
— Хоть бы нашлась…
Повара, конечно, обсуждали только Иру.
— Юлька, привет, как ты сегодня?
— Причем тут я? – изобразила она удивление.
— Ну, не придумывай! Все вчера слышали, как ты хотела ее удочерить.
— Я в пролете, — сказала Юля, — Когда Иру вернут, то ее заберет та пара, что была в кабинете у Виолетты.
— Денисова, работать! – подслушивала Виолетта в коридоре, — Не разносить слухи!
Голос Виолетты звучал увереннее, потому что она уже знала: Иру везут к ним. Она сама ушла от мамы. Сама добралась до станции. И там ее, конечно, узнали сотрудники, которые тоже смотрели новости и переживали за девочку.
Конечно, без теплых вещей.
Виолетта выхватила Иру из рук полиции и понесла в кабинет, приговаривая:
— Все хорошо. Все будет хорошо. Ты не испугалась? Тебя ждут настоящие мама и папа. Сразу поедешь к ним. Представляешь, уже сегодня ты будешь ночевать дома. В настоящем доме.
Внизу толпились все работники, кроме Юли, которая понимала, что Иру уже не увидит. Лучше и не смотреть.
Виолетта посадила девочку в кресло и шепнула Ангелине:
— Где они? Я все одобрю и подпишу. Похлопочу везде, где надо. Девочка столько пережила… Скорее бы забрали.
— Они не приедут, — выдохнула Ангелина, — Они сказали, что молчаливая девочка, которой нужна особая опека, еще и с такой мамой… В общем, им это не подходит.
— Я уже сказала ребенку…
— Позвонили только что.
Ира сидела далековато, не слышала их, но все поняла по мимике. У взрослых всегда такие выражения, когда происходит что-то из ряда вон. Она понимала, что никуда ее не заберут.
Она подошла, потянулась к Ангелине и по-детски сказала:
— Пойдем.
Имея в виду, конечно, свою комнату в этом детском доме.
— Ты говоришь? – остолбенела Виолетта.
Никто не смог сказать, почему это произошло именно сейчас.
Виолетта посмотрела на Ангелину:
— Пригласите ко мне Юлю. Я ничего не гарантирую ей, но постараюсь помочь.