Ключ в замке трижды мягко щёлкнул и из прихожей донёсся веселый голос Лилии Михайловны:
— Ларочка-а! Я дома!
Лариса отложила телефон, бросила взгляд на спящую в кроватке малышку и, аккуратно прикрыв за собой дверь, вышла встречать свекровь. Та, энергично шурша пакетами, уже выставляла на большом кухонном столе пакеты с молоком, упаковки с мясом, фрукты и другое принесенные покупки.
— Лилия Михайловна, ну зачем вы, — посетовала Лариса, — Я бы сама сходила, всё взяла.
— Да ничего, ничего. Какие тебе магазины, — мягко отозвалась Лилия Михайловна, — Тебе еще с Аришей гулять. Как она? Чем занимались?
Лариса рассказала нехитрые новости о дочкиных успехах в разрывании детских книжек и о вероломном нападении на кота. Отсмеявшись, Лилия Михайловна спохватилась и достала из еще одного пакета мягкое флисовое платьице.
— Какое миленькое! – Лариса погладила подарок и покачала головой, — Ну Лилия Михайловна, ну куда нам еще одно платье?
— Платьев много не бывает. Ты разве не знаешь? – смеясь ответила ей свекровь, — Платьев всегда бывает только мало!
Единственную внучку Лилия Михайловна любила. Да и Ларису, провинциальную девушку из далекого сибирского городка, студентку московского ВУЗа, приняла довольно приветливо. Хотя могла бы и двери перед носом закрыть, когда сын привел Ларису на знакомство. Положение невесты сына не оставляло никаких сомнений: через три-четыре месяца эта влюбленная парочка станет родителями.
Но всё сложилось. Свадьба вышла быстрой и немногочисленной, при этом шумной и веселой. Лариса из общежития переехала в квартиру к свекрови в просторную комнату Андрея, ставшую теперь их семейным гнездышком. Беременность протекала непросто и Ларису вскоре положили в больницу, в которой она пробыла до самого рождения дочери.
Потом были непростые роды, детская реанимация и отделение патологии новорожденных. Всем им пришлось пережить несколько кошмарных суток, когда врачи опускали глаза и только разводили руками. Тем не менее, дочь выкарабкалась. Сейчас ей четыре месяца, прогнозы вполне благоприятные. Конечно, предстоит еще много работы: массажи, физиопроцедуры, лекарства и постоянное наблюдение врачей. Тем не менее, можно выдохнуть – опасность миновала.
Свекровь в тот период часто навещала её, привозила и необходимые вещи, и нужное лекарство и домашнюю еду, поддерживала словом и делом.
Домой из больницы Лариса с малышкой вернулась спустя почти два месяца после родов, и сразу занялась оформлением документов. Раньше было не до того. Свидетельство о рождении получили быстро, а вот с пропиской возникла проблема. Андрей в квартире матери был только прописан, хозяйкой была сама Лилия Михайловна и она отказалась прописать внучку на свои квадратные метры.
Такой поворот для Ларисы стал неприятным сюрпризом. Сама Лариса на московскую регистрацию никак не претендовала. Прописка нужна была только ребенку. Ребенку, которого едва выходили, с которым Лилия Михайловна нянчится и сюсюкает, которого она явно очень любит.
Лариса попыталась объяснить, что прописка нужна, чтобы получить пособие, чтобы встать на очередь в детский сад, чтобы иметь возможность лечить Аришу в хорошей клинике. Никаких прав на квартиру девочка иметь не будет, да и нет у Ларисы такой цели.
Свекровь на все упреки ответила:
— Ты Ларочка, не обижайся. Пойми меня правильно. Брак у вас скоропалительный, из-за беременности. Еще неизвестно, будете жить или нет. Может, разбежитесь через два месяца. А мне потом по судам ходить, выписывать ребенка! Квартира у нас одна, а таких невесток у меня может быть еще много. Всем квартиры дарить не получится. Вот проживете хотя бы лет пять, тогда посмотрим. А проживете-дай бог, там и свою квартиру заработаете, тогда туда и пропишете, кого захотите.
Без скандала и ругани Лилия Михайловна твердо стояла на своем, одновременно тетешкая малышку и целуя её пухлые щечки. Она продолжала играть с Аришей, с беспокойством интересоваться, как идет лечение, приносить подарки, помогать с походами в поликлинику. Но о прописке внучки разговаривать не хочет. Такое поведение сбивает Ларису с толку.
Ребенка, конечно, можно прописать и без согласия свекрови, просто к отцу. Но поступать так Лариса не хочет. Это совсем бы испортило отношения между ними, а она за много благодарна свекрови.
Андрей занял позицию невмешательства, чтобы не ссориться с матерью. На все вопросы для Ларисы у него один ответ:
— Зачем тебе сдалась эта прописка? Что она дает? Все перессоримся, и что на выходе? Обойдемся мы без пособия, денег хватает. И до сада еще далеко. Да и дожить еще до этого надо. Нормально ведь живем, что ты накручиваешь.
А Ларису такое двуличие свекрови очень обижает. Она, никогда раньше не задумывавшаяся о расставании с Андреем, стала переживать о том, что этот квартирный вопрос может на самом деле разрушить их брак.
Уважаемые читатели, нет ли в этой истории завышенных требований со стороны Ларисы? Ведь, по сути, Лилия Михайловна в своём праве не регистрировать внучку. Разве не родители, планирующие появление ребенка, должны обеспечить малышу и крышу над головой и злосчастную прописку? Разве это бабушкин вопрос?
Или, может быть, Лилия Михайловна слишком категорична? Ведь по закону ребенок может быть зарегистрирован с одним из родителей. В этом случае – с папой. И стоит ли Ларисе идти на конфликт, давить на мужа, чтобы он прописал малышку? Это будет законно, но справедливо ли по отношению к свекрови? Что скажете?
На чьей вы стороне?
Ольга Одаренко