Мира всегда спала чутким сном, вот и в этот раз она проснулась от шороха. Было серое пасмурное утро, барабанил дождь в окно.
— Мама?
— Тихо ты. Тихо, не ори!
Мать с бабушкой стояли уже у входной двери, с огромным чемоданом.
Зевала, сидя прямо на порожке Катя, укутанная в пальтишко (Катя — это младшая сестра Миры).
Бабушка — та приложила к губам палец: молчи.
Мира все поняла без слов. Быстро скатилась с кровати и подбежала к матери, вцепилась в нее руками что есть сил:
— Мама, а как же я?
Мать давно грозилась уйти от отца. И видимо решилась. Естественно, не позвав за собой Миру.
— Не оставляйте меня! Бабушка!
У Миры приключилась паника, она принялась тихо плакать и задыхаться от страха. Ища поддержки у бабушки, схватила ее за маленькую морщинистую ладошку:
— Ба-ба-бушка!!
Мать с бабушкой переглянулись и видимо быстро решили все для себя: некогда рассуждать, пора «валить», как говорится.
Бабушка, Галина Петровна, кивнула головой Мире и шепнула:
— Ладно уж… собирайся, только тихо, поняла меня?
«Ура. Меня тоже заберут. Меня не оставят с папой!»
У Миры словно выросли за спиной крылья. Она не помнит, как торопливо распихивала свои вещи в школьный рюкзак, как одевалась наспех, теряя все и путаясь.
А потом была долгая дорога до автобусной остановки. Под мелким моросящим дождем, таким противным.
А до остановки сначала нужно дойти, это почти три километра.
Пока ждали автобус, дождь усилился. Какие-то вандалы разворотили крышу остановки, и сквозь дыры, текло сверху прямо на головы.
Зато в автобусе все согрелись и притихли. Мира зевнула и прижалась к сестре, Кате.
Она прекрасно знала, что неродная дочь матери. Для Миры мама-Ира — мачеха.
Так вышло, что семь лет назад, ее овдовевший папаша, привел в дом новую жену, Ирину. Та родила ему вторую дочь, Катю.
И жили бы хорошо, да только… Болел папка, болезнью стыдной. Он сильно пил. Притом поначалу он держался, долго скрывал свое пристрастие от новой супруги. Однако шила в мешке не утаишь.
Когда жизнь с алкоголиком стала совсем невыносимой, Ирина решила удрать, и в этом ей помогла сейчас ее мать.
…В городе они нашли дальнюю родственницу бабушки, которая пообещала им сдать квартиру, на символических условиях, недорого.
Когда женщины получили ключи, радости их не было предела.
Ирина стояла и любовалась на ключ, стоя перед дверью снятой ею квартиры.
— Господи! Да неужели это случилось, и я ушла от этого изверга? И теперь не будет этих проклятых бутылок!?
— Давайте дружно все помолимся, за то чтобы побег наш, был решением верным, — бухнулась на колени бабуля, едва зашли в маленькую съемную квартирку. — И чтобы ирод этот, пьющий, не вздумал нас искать. И чтобы удача сопутствовала всем нашим начинаниям!
Мира помолилась тоже наскоро. И принялась изучать квартиру.
Та оказалась удобной, несмотря на небольшие размеры. Везде линолеум на полу, это ведь так удобно, когда пол гладкий, его же так легко мыть. А как тепло в комнатах, даже душно, и туалет прямо дома, не придется в уличный туалет бегать…
***
Спустя неделю, разговор мачехи с бабушкой произошел при ней, Мира посуду мыла, а взрослые начали свой спор:
— Мира, а может одумаешься и вернешься обратно в деревню, к своему отцу. Он родной тебе, в-отличие от нас всех. Мама, зачем ты провожаешь Миру, зачем разрешила ей с нами поехать. Ну все, Мира погостила, пора и честь знать!
— Мачеха, — взмолилась Мира. — Не отправляйте меня к отцу. Как мне с ним жить, он забулдыжка! А я буду делать все, что скажите, и буду вести себя тихо-тихо, как мышка!
Мира не отличалась особой скромностью. А сейчас пришло то самое время, про которое есть прекрасная поговорка: хочешь жить — умей вертеться.
Ирина подошла к падчерице и забрала тарелку из ее мокрых рук:
— Отдай мне, я сама помою! Говорю же тебе, ты в нашей семье лишняя! Ты вообще мне никто. Мне и Катьку растить не на что, а придется еще и тебя кормить! Если я всех жалеть начну, то кто обо мне позаботится, когда свалюсь?!
Женщина разревелась громко.
Мира отпихнула ее от кухонной мойки, забрав обратно тарелку.
Эмоции мачехи ее конечно трогали.
О, сколько их было ранее, когда с отцом жили, каждый день концерты.
Мачеха вообще очень эмоциональная женщина, и громкая.
Мира свалила всю посуду в мыльную воду — не до нее сейчас. И обтерев руки, подошла к Ирине, обняла ее за спину:
— Мама.
Та нервно взмахнула руками и закричала в голосину:
— Я не мать тебе!
— Какая разница, ты мне ее заменила.
Она снова обхватила мачеху за плечи и прижав к себе, а девчонкой она была крепкой, ей уже четырнадцать, почти взрослая. Поцеловала в кудрявую макушку.
— Подлиза! Езжай к своему отцу! Он же твой кровный родственник! А мы совсем никто тебе.
— Я знаю. Успокоилась? Ну расскажи мне, чего боишься ты, мамуль? Что я стану тебе обузой?
Девочка-подросток вздохнула, не разжимая рук:
— Мам, я могу смотреть за сестрой, пока ты работаешь. Бабуля тоже может поискать работу, она например, готовит здорово. А еще, где-нибудь вахтером может сидеть, я знаю, есть такая работа для пожилых женщин, а еще нянька, или лепить пельмени… А мне весной стукнет пятнадцать лет, и через три года, я тоже пойду работать. А если ты отправишь меня в деревню, к отцу, то мне будет очень тяжело, без твоей поддержки.
Мачеха задумчиво помолчала, а потом снова вспыхнула как спичка:
— Почему это должно меня волновать по-твоему? Не я же тебя родила!
— Но ты пришла в мою семью, заменив мать. Это знак свыше. Когда я стану взрослой, я не забуду твоей доброты. А если ты меня выгонишь, тебя совесть съест.
Это может показаться странным, но… Все стало происходить, как и сказала Мира.
Ирина устроилась на работу. Ее мать, нестарая еще женщина, Галина Петровна, нашла себе работу тоже, ее приняли на должность вахтера медицинского общежития.
А Миру общими усилиями удалось пристроить в школу. Каждое утро Мира шла в школу не одна, с младшей сестренкой.
…Отец, оставшийся в деревне без семьи, запил еще сильней. И пил до тех пор, пока не дошел до самой точки, оказавшись в больнице. Говорят, еле выжил, с тех пор — ни капли в рот.
Однако Ирина все-равно к нему не вернулась.
И Мира тоже.
***
Мира постучала в дверь квартиры, ей открыла мачеха и сразу-же протянула руку:
— Мира, я знаю, ты сегодня зарплату получила.
Мира усмехнулась, медленно сняла с себя одежду. Мачеха должна была заметить ее новое пальто и обувь.
Ирина медленно оглядела падчерицу. Заметила в ее ушах сережки, а еще кольцо на пальце.
— Это что, золото?
— Да, настоящее, — просияла Мира. — «585» пробы. Давно мечтала.
Мачеха кивнула головой и заявила:
— Я вижу, ты себе сапоги взяла, пальто… Согласна, вещи нужные. Но цацки золотые — это перебор. У нас в кухне даже холодильника нет, алло?! Вижу, ты решила тратить на себя деньги, а жить тут, в квартире, за мой счет?
— Ма… Мачеха… Я не буду ходить вокруг да около, и сразу скажу, что не по мне. Вот ты купила эту квартиру в ипотеку. Распределила доли на себя и Катю. А я кто, в этой квартире? Я — никто, даже прописки нет. Так почему я должна помогать тебе выплачивать ипотеку за твою жилплощадь? И тем-более, обустраивать твою кухню?
Мачеха кивнула головой.
— Так, ясно, начались поиски истины. Ну давай поговорим. Во-первых, ты прописана у своего отца в доме в деревне, там и ищи «доли». Так как я ушла от него, то не буду претендовать ни на что, ты не дури, держи связь со своим отцом, ради будущего своего наследства… И извини, что не на тебя квартира, ты не родная мне, а я соблюдаю свои и Катины интересы.
А во-вторых, ты обещала помогать мне, в чем же дело, Мира? Я ведь прошу немногого: пока живешь здесь, оплачивай, либо уходи на съем. За съемную квартиру ты будешь платить столько же. А я всегда была честна с тобой. И не я вешалась тебе на шею, уговаривая жить тут. Давай так, девочка, решай, либо ты с нами, либо отдельно.
Мира с болью посмотрела на мачеху:
— Я думала, что мы — семья.
— Семья, это когда советуются перед тем куда потратить деньги.
— Моим деньгам, которые я зарабатываю собственным трудом, только я хозяйка. Уже два года я помогаю тебе выплачивать ипотечные кредиты, думаю, что я расплатилась сполна, за проживание?
— Мира, тебе двадцать лет, долго еще ты собираешься жить с мачехой? Я помогла тебе, когда ты была подростком, но сейчас вижу, ты самостоятельная. Я могу выставить тебя, и твои вещи, и закрыть дверь. Но если ты согласна оплачивать свое проживание здесь, то я не буду против. Мне твои деньги — очень помогут. Но ровно до тех пор, пока ты не займешься вопросами приобретения своего жилья, а не вот этими цацками! Глупо же, тебе будет нечего есть, но зато в золоте!
— Ну вот так вот, — пробормотала Мира.
Она прошла в кухню, открыла сотейник, стоявший на плите.
Рис с курой. Рассыпчатый рис со специями, и всего две куриные ножки сверху.
Мира посмотрела на еду, и вспомнила.
…Всегда, как только у мачехи появлялись деньги, она шла в магазин и покупала курицу и два яблока.
Денег не хватало на хлеб, но бабушка и Ира улыбались, говоря, что мучное — вредно. А яблоки предназначались детям: Мире, Кате.
А курицу разделывали и делили на семь кучек, пусть и маленьких, зато точно ясно, что хватит на неделю. Куриные ножки, которых две, мачеха всегда оставляла Мире с Катей, рассуждая вслух, что девочки — растут, и им нужнее мясо.
Мира давно выросла, однако, куриных ножек до сих пор две. Одна для Миры, а вторая — Кате.
И в их маленькой семье все твердо знают это, бабушка ест пустой рис, отмахивается, мол, у нее зубов нет, ей мясо жестко. А мачеха…
Мира почувствовала только сейчас, насколько она проголодалась.
Она протянула руку к мясной ножке, ах как ароматно она пахнет! Сверкнуло тусклым светом золота ее кольцо на пальце.
Мира опустила голову.
Все эти перебранки с мачехой, вдруг показались такой мелочью. У них дома до сих пор хлеба нет.
Мачеха всю свою зарплату вносит в ежемесячный ипотечный платеж, а бабушкины деньги идут на оплачивание коммуналки, и продукты.
«Я даже хлеба не купила», — подумала вдруг Мира. — «Потратила все на себя».
Худо ли, бедно ли, ругаясь всяко, мачеха, не обделяла Миру едой. Могла сама не есть, но ей — вкусные куски, как и Катьке. И от понимания этого, стало так больно вдруг. Уж лучше бы не кормила, била ее, так было бы за что ненавидеть…
…Неслышно ступая, она вошла в комнату.
Мачеха сидела у окна, заплаканная.
— Злишься на меня, да?
Мира обняла ее, хоть та и принялась уворачиваться.
А все таки, такая эмоциональная, ее мачеха.
— Мама Ира, не сердись на меня. Ты права, я еще маленькая, и не умею распоряжаться деньгами. Я тут подумала, и решила, что мне и сережек хватит. А кольцо я подарю тебе.
Мачеха перестала плакать, обернулась к Мире, с недоверием поглядев исподлобья:
— Совсем что-ли? Носи, раз купила, значит хотелось очень.
Но Мира видела, как горят жадностью глаза мачехи. Наверное, мачеха все-таки права. Она, Мира, молода еще, успеет заработать все деньги мира, а вот мачеха давно сдала.
Еще когда папашка-алкоголик нервы вытрепал. И она, безусловно, тоже женщина, ей тоже хочется колец, и серег, хоть и отрицать начнет.
— Бери, померь.
Кольцо мачеха взяла, хоть и колебалась. Мира почувствовала, как эта женщина перестала дышать.
— Оно настоящее? — пролепетала она.
— Конечно, и чек есть.
Мачеха мотнула головой и сморщилась лицом:
— Как тебе не жалко было, такие деньжищи на безделушку тратить!
— Зато годы пройдут, а золото останется со мной на всю жизнь.
— Красиво, очень.
Она надела кольцо на палец и полюбовавшись им, сняла, вернув:
— Но оно твое.
Мира улыбнулась ей:
— Да ладно тебе, мам. Я молодая, выйду замуж, мне муж подарит еще много колечек всяких. А это мне разонравилось.
Наконец, мачеха, поколебавшись, взяла кольцо:
— Я поношу его, а потом отдам, как передумаешь.
Но Мира уже решила для себя, что это — ее подарок мачехе.
— А будешь меня злить, отдам его в ломбард. Что же ты не предупредила нас с бабушкой, на что жить будем?..
— Как-нибудь, — грустно посмотрела Мира.
***
…Спустя пару лет, Мира вышла замуж, но очень неудачно: когда она родила сына, оказалось, что у Славы есть любовница. И Мире пришлось рассчитывать лишь на себя: уходить из дома мужа, забрав маленького ребенка, снимать комнатку в общежитии, и считать копейки.
Первой к ней прибежала сестренка Катя, на тот момент ей исполнилось уже пятнадцать лет. Разузнала, чем сестрица живет и рассказала матери.
А там уже семейным советом решили помогать Мире нянчиться: когда с ребенком сидела бабушка, когда сама мачеха, Ирина, не забывая ворчать при этом:
— Ну и какого ты выскочила замуж, не посоветовавшись со мной? А я сразу говорила, тебе, глупой, что у него глаза как у кота мартовского, он либо гулять начнет, либо пить. И как же он похож на твоего отца!
— Да я просто поскорее вышла замуж. Потому что… от вас хотела уйти, — призналась Мира. — Сколько можно было жить на птичьих правах в вашей квартире!
Она как всегда, говорила все прямо в лицо, как и мачеха ей, так уж у них повелось в семье.
Наверное, не в каждой родной семье, бывают так откровенны дочь с матерью, а вот у Миры с мачехой, всегда все напрямик.
Годы шли, Мира вышла замуж во второй раз, теперь уже очень удачно: муж ее на руках носил, сына записал на себя.
Когда в семье мачехи случилась беда, слегла бабушка, Мира как-раз во второй раз в декрет пошла.
Мира с мужем ожидали появления доченьки на свет. Несмотря на положение, Мира ездила домой к мачехе, помогая управляться с бабушкой — той нужен был постоянный уход, а у мачехи работа, сутки через двое. А Катю жалко, та еще ребенок, хоть и старшеклассница уже. Бабушка недолго протянула, когда она ушла, Мира ревела навзрыд, словно потеряла родную свою бабулю…
***
Мира обняла мачеху со спины, крепко обняв и прижавшись руками:
— Мама Ира… Можно Катя у меня выходные проведет?
Как нравилось ей так прижиматься к мачехе. Как приятен был ей ее запах, ставший с детства родным. Мачеха. Жаль, слово такое, несклоняемое.
Вот маму можно и мамуличкой назвать, и мамочкой. А у слова «мачеха» нет ласкового синонима. И как же это нечестно.
Ирина дернулась капризно:
— Опять ты за свое, подлиза. Знаю я, что вы обе от меня скрываете!
— А что скрываем?
Мира улыбается.
— Катька хочет со своим ненаглядным Васькой тайком встречаться, а я ей запрещаю. А ты их там покрываешь!
Мира поцеловала мачеху в щечку:
— Ну ты и выдумщица, мать. Я даже про то что у нее, какой-то Васька есть, честно говоря не знала.
Мачеха хрипло рассмеялась:
— Ну да конечно, наконец-то ты научилась врать, Мира. Никуда она не пойдет, дома останется. Поеду к тебе я.
Тут Мира не выдерживает и начинает смеяться тоже:
— Ой, мачеха, скажи правду, тебе ведь мой свекор нравится? Заметила я, как переглядываетесь.
— А что это, так заметно было? А муж то твой, что говорит?
— Витя? Да он не слепой, понял уже. Я вот что решила. Дом у нас с Витей большой, всем места хватит, так что собирайтесь к нам обе: и ты, и Катя. А там посмотрим, кто с кем тайком встречается.
Мира была очень счастлива в этот момент. Она знала, что у нее есть семья, и это не только муж, сын, дочь, сестра… Но еще и мачеха.
И как хорошо, что удалось держаться друг за друга спустя годы, а ведь… Все могло быть по-другому, будь мачеха не такой доброй.
Да, доброй, несмотря на множество обидных слов, когда-то высказанных падчерице в сердцах.
И настоящей матерью.