Алёна распаковывала коробки с вещами, а пятилетний Ваня кружился вокруг, расставив руки в стороны — изображал летящий самолёт:
— Ууууу! Уважаемые пассажиры, пристегните ремни! Наш самолёт скоро совершит посадку! Уууу!
— Ванюша, солнышко, перестань, прошу тебя, голова уже раскалывается, — устало попросила Алёна, — а нам ещё вон сколько вещей разобрать надо.
И она со вздохом оглядела нагромождённые друг на друга коробки, сумки и пакеты, лежащие большой горой посреди комнаты.
Две недели назад Гаранины переехали на новую квартиру, но у Алёны руки не доходили разложить всё по местам. Дима, её муж, улетел в очередной рейс — он работал пилотом в одной из известных российских авиакомпаний, и дома появится только послезавтра. Сама Алёна большую часть дня была на работе, да и по вечерам свободного времени почти не было, его отнимали домашние заботы и занятия с Ваней.
Сегодня у Алёны выдался выходной, и она наконец решила разобрать всю эту кучу вещей. Распаковывая коробки и раскладывая всё по местам, она прокручивала в голове планы на завтрашний день.
Больше всего Алёна беспокоилась о том, как Ваню примут в новом детском саду, какие там воспитатели и дети. В дошкольное заведение Ваню ходил устраивать Дима, Алёна там не была ещё ни разу. Надо сказать, Гараниным очень повезло: квартира, в которую они переехали, находилась в новом жилом комплексе, многие дома здесь были ещё не заселены даже наполовину, и поэтому место в детском саду нашлось без проблем. Да и сам садик находился на территории комплекса, пешком можно дойти буквально за пять минут.
Переживания Алёны возникли не на пустом месте: её сын был мальчиком чересчур активным, любознательным и непоседливым. Он постоянно задавал много вопросов, был разговорчив и подвижен. Кроме того, Алёна замечала, что Ваня скучает по своим друзьям из прошлого детского сада, часто говорит о них и жалеет, что теперь они почти не смогут видеться. И Алёне очень хотелось, чтобы сын смог подружиться с кем-нибудь и здесь, ведь он не выносил одиночества…
Алёна бросила взгляд на часы: почти десять вечера, а это значит, Ване пора укладываться спать.
— Так, товарищ пилот, сажайте свой самолёт и марш в ванную! — сказала она, поймав неугомонного Ваню за руку.
— Ну мам, я не хочу спать! — стал сопротивляться сын.
— Вань, завтра рано вставать, тебе в садик идти, а мне на работу. Так что давай-ка, не капризничай.
— А мультики можно посмотреть? Хоть полчасика? — начал упрашивать Ваня, — пожаааалуйста! Мааам! Ну мааам!
— Ладно, можно, — вздохнув, согласилась Алёна, — но только полчасика, и не выпрашивать потом, ясно? А сейчас — быстро под душ!
Уложив сына в кровать, Алёна закрыла дверь в детскую и вернулась в гостиную. Она с тоской посмотрела на ещё не распакованные коробки и продолжила раскладывать вещи. Провозившись почти до полуночи, она наконец закончила и довольно оглядела освободившееся пространство. Заглянув в детскую, она увидела, что Ваня уже спит, выключила телевизор и торшер на прикроватной тумбочке.
Уже лёжа в постели, Алёна размышляла о том, что неплохо бы отдать сына в какую-нибудь спортивную секцию. Решив посоветоваться по этому поводу с мужем, она повернулась на бок, закрыла глаза и практически сразу уснула.
***
— Вань, давай быстрее, мы опаздываем, — поторапливала сына Алёна на следующее утро, видя, как мальчик, не торопясь, завязывает шнурки на кроссовках.
— Мам, ты мне сама такие кроссовки купила, надо было на липучках брать, как всегда, — мудро заметил сын, вызвав у Алёны улыбку.
— Да, ты прав, надо было…
Наконец со шнурками было покончено, и Алёна с Ваней, выйдя из подъезда, быстро зашагали с зданию детского сада, расположенному в соседнем дворе.
Поднявшись на второй этаж, Алёна робко постучалась в дверь группы. Дверь распахнулась, и в коридор вышла воспитательница — полная невысокая женщина в больших круглых очках.
— Здравствуйте, извините пожалуйста, нас за опоздание, — торопливо произнесла Алёна.
— Так, а вы у нас кто? — спросила воспитательница, с улыбкой разглядывая маму и сына.
— Мы Гаранины, новенькие. Вернее, мой сын, Ваня, новенький, он теперь будет ходить в вашу группу, — пояснила Алёна.
— Ах, Гаранины? Ну что ж, Ванечка, раздевайся и проходи в группу, сейчас будем знакомиться, — приветливо сказала воспитательница, тряхнув рыжими кудряшками и поправив сползающие со вздёрнутого носа очки, — а вы…эээ…
-Алёна Сергеевна, — подсказала Алёна.
— А вы, Алёна Сергеевна, подождите пару минут, я вас провожу к заведующей, она зачем-то хотела вас видеть. Меня, кстати, зовут Валентина Петровна.
— Очень приятно, будем знакомы, — ответила Алёна, — Ванюш, раздевайся.
Валентина Петровна ушла, прикрыв за собой дверь.
— Мам, она смешная такая, — захихикал в кулачок Ваня.
— Вань, ну перестань, — с укором произнесла Алёна, — разве можно смеяться над воспитательницей?
— Она на сову похожа, только рыжая, как лиса, — со смехом объяснил мальчик.
— Ваня!
— Ладно, я больше не буду.
Алёна обняла сына и поцеловала в щёку.
— До вечера, сынок! И веди себя хорошо, ладно? — сказала она, потрепав его по светлым волосам.
— Ладно! Пока, мам!
Ваня, помахав ей ладошкой, зашёл в группу, а Алёна вышла в коридор и села рядом с кабинетом заведующей на скамейку, стоящую у стены. Она разглядывала детские рисунки на стенде напротив, когда услышала мягкий женский голос:
— Это вы Гаранина?
Алёна повернула голову: перед ней стояла высокая женщина средних лет. Тёмно-синее платье-футляр и бежевый приталенный пиджак с золотистой брошью на лацкане подчёркивали стройную фигуру, а её светлые, почти белые волосы были уложены в элегантный пучок на затылке. Всё в незнакомке выдавало женщину со вкусом, и Алёна невольно залюбовалась ею.
— Здравствуйте, — с вежливой улыбкой поздоровалась женщина и протянула Алёне руку, — меня зовут Ольга Викторовна Полоцкая, я заведующая этим детским садом.
— Алёна Сергеевна, Гаранина, — представилась Алёна в ответ, пожимая протянутую ладонь.
— Алёна Сергеевна, давайте пройдём в мой кабинет, буквально на пару минут. Ваш муж не подписал кое-какие документы, — объяснила Ольга Викторовна.
В кабинете заведующая предложила Алёне присесть и принялась искать что-то в ящике письменного стола, попутно рассказывая:
— Это моё упущение. Видите ли, документы вашего сына принимала Римма Андреевна, она замещала меня, пока я была в отпуске. Римма Андреевна у нас человек в коллективе новый, всех тонкостей ещё не знает, она не дала вашему мужу на подпись кое-какие бумаги. Вот, ознакомьтесь, пожалуйста, и если всё вас устраивает, подпишите.
Ольга Викторовна положила на стол перед Алёной несколько листов с печатным текстом и шариковую ручку.
— Это стандартное согласие на посещение бассейна, — пояснила заведующая, — дети ходят туда два раза в неделю, занимаются плаваньем. Если у ребёнка нет противопоказаний, конечно…
Алёна кивнула и принялась изучать написанное. Прочитав внимательно документ, она поставила свою подпись.
— Хорошо, что у вас есть бассейн, Ваня обожает воду, и плавать, кстати, умеет, — сказала Алёна, возвращая бумаги.
— Что ж, это просто замечательно, — улыбнулась Ольга Викторовна, — а о безопасности можете не волноваться — у нас работает опытный инструктор, глубина бассейна и качество воды соответствуют всем нормативам. И ещё такой вопрос: в справке из поликлиники указано, что у вашего сына аллергия на молоко. Вы будете не против, если молоко заменят на, скажем, фруктовый кисель?
— Да, кисель вполне подходит, — кивнула Алёна.
Заведующая задала ещё несколько вопросов, Алёна ответила, и на том они попрощались.
***
Весь день у Ольги из головы не выходила мама нового воспитанника, Вани Гаранина.
Всю их беседу её преследовало какое-то странное ощущение, будто они уже встречались, и не раз. Иначе как объяснить то, что лицо Алёны кажется ей таким знакомым?
«Вряд ли я где-то могла её видеть раньше, — размышляла женщина, — они совсем недавно в этот район переехали, да и я садом заведую всего полгода. Может быть, она работает где-то, где я часто бывала раньше? Но где?».
Ольга заглянула в данные родителей Вани: отец — пилот, мама — дизайнер в текстильной компании. Нет, встречаться раньше они точно не могли… Хотя…
Вечером, вернувшись домой, Полоцкая продолжала теряться в догадках. Уже перед сном, сидя за туалетным столиком в спальне и нанося на лицо крем, она спросила лежащего на кровати мужа:
-Вова, а тебе не знакома фамилия Гаранина?
— Нет, впервые слышу, — отозвался муж, щёлкая пультом от телевизора, — а что?
— Да нет, ничего… Просто сегодня в сад мальчика новенького привели, а у его мамы такое знакомое лицо. Не могу понять, где я её видела. Подумала, может быть, видела её у тебя на работе, помнится, вы как-то заказывали текстиль для отеля, помнишь? Она как раз дизайнер в текстильной компании.
— Это вряд ли, — покачал головой Владимир, — текстиль нам итальянцы тогда привозили, а из местных был дизайнер-мужчина, Савельев, вроде бы.
— Значит, не там, — пробормотала Ольга.
Ночью она никак не могла уснуть. Она лежала, закрыв глаза, и вдруг подскочила на постели, поражённая своим неожиданным открытием. «Не может быть, неужели?! Неужели это она?!» — подумала она, вставая и нашаривая в полумраке комнаты домашние тапочки.
— Оль, ты чего? — спросил полусонный муж, проснувшийся от её резкого движения.
— Спи, Володя, спи, пить захотелось, — торопливо произнесла Ольга, набрасывая халат.
Муж отвернулся и снова уснул, а Ольга прошла на кухню, налила стакан воды и залпом выпила. Потом она прошла в ванную и умылась холодной водой. От волнения у неё дрожали руки, и Ольга, тайком вытащив из пачки у мужа сигарету, вышла на балкон — Владимир запрещал жене курить, но эту вредную привычку юности она бросить так и не смогла.
«Неужели это правда она? Нет, это, должно быть, просто совпадение… Но она так похожа, просто невероятно», — размышляла Ольга, выпуская в прохладный ночной воздух струйку сизого дыма. И тут память вернула её в прошлое, туда, куда она не хотела возвращаться больше никогда…
***
Двадцать восемь лет назад.
Оля стояла перед зеркалом и старательно красила ресницы.
— Олька, ты в чём пойдёшь? — спросила её Тома, подружка и соседа по комнате в общежитии.
— Не знаю, — пожала плечами Оля, не прерывая своего занятия, — наверное, в джинсовой юбке, той, с заклёпками, а наверх топ, белый. Ну и босоножки, плетёнки…
— Вот блин, а я у тебя хотела эту юбку попросить, — разочарованно протянула Тома.
— Том, ну куда тебе моя юбка, — насмешливо произнесла Оля, обернувшись к подруге, — она ж на тебя не налезет! В прошлый раз она тебе чуть по швам не разошлась.
— Ну налезла же, — обиженно засопела Тома, — не хочешь давать — так и скажи.
— Возьми другую, чёрную, она тебе больше идёт, — посоветовала Оля, не обращая внимания на обиженный тон подруги, и продолжила наносить макияж.
Девушки собирались на дискотеку, которую устраивали в их педучилище в честь ежегодного праздника — дна первокурсника.
На этой дискотеке, среди толпы и грохочущей музыки, семнадцатилетняя Оля встретила свою первую любовь — парня по имени Эдик. Эдик был местной «звездой» — он нигде не учился, не работал, но всегда был при деньгах, катался по городу на белой «тойоте» и был мечтой многих девчонок в городе. Ходили слухи, что Эдик вращается в криминальных кругах и живёт на средства, полученные от какой-то незаконной деятельности. Но Оля мало обращала внимания на эти разговоры — она была по уши влюблена в этого красивого, высокого блондина с невероятной, завораживающей улыбкой и чарующим взглядом ярко-зелёных глаз…
На той дискотеке Эдик пригласил её на танец (а танцевал он прекрасно), потом угощал девчонок шампанским на заднем дворе училища. Он осыпал Олю комплиментами, был галантен и внимателен, и она растаяла. После танцев Эдик подвёз девушек до общежития, поцеловал Оле на прощание руку и пообещал заехать завтра. Так начался их бурный, но короткий роман…
Однажды, возвращаясь с занятий, Оля заметила на крыльце общежития двух незнакомых девушек. Когда она хотела войти внутрь, одна из них вдруг преградила Оле дорогу:
— А ну стоять, — скомандовала незнакомка, — ты, что ли, Тишкина?
— Ну, я. Чего надо? — с вызовом глядя в глаза девушке, ответила Оля. Теперь она могла ничего не бояться — её парнем был Эдик, которого в городе знали, уважали и даже боялись. Он мог защитить её от чего угодно.
— Слышь, ты курица, а ты че такая дерзкая, а? — презрительно сказала незнакомка, оглядывая Олю с головы до ног, — короче, слушай и запоминай: ещё раз я тебя рядом с Эдиком увижу — разукрашу так, что мама родная не узнает, усекла?
— Ты вообще кто? — усмехнулась Оля.
— Я его девушка, понятно?
— Вообще-то это я его девушка, — возразила Оля, не понимая, что происходит.
— Да что ты?!
И в этот момент Оля почувствовала резкий удар под дых и согнулась пополам от боли. Незнакомка, схватив её за волосы и приблизив к ней своё лицо, тихо сказала прямо в ухо:
— Только появись рядом с ним, в больничке мигом окажешься! Ты просто очередная влюблённая дурочка. Запомни: Эдик любит только меня, а такие, как ты у него просто… сама догадаешься, для чего?
— Киса, не надо, не трогай её, — умоляющим тоном сказала её спутница, до этого молча стоявшая в стороне, — пошли отсюда.
Та, что звалась Кисой, выпустила Олины волосы, и девушка упала на колени, захлёбываясь слезами.
— Ладно, пошли. Надеюсь, ты усвоила урок, овца…
Оля в полнейшем шоке поднялась к себе в комнату и проплакала весь вечер. Тома, как могла успокаивала подругу.
На следующий день Эдик заехал за ней на белой «тойоте», и у них состоялся длинный неприятный разговор.
— Оль, ты пойми, я Кису давно знаю, у нас с ней общие дела, она мой партнёр, понимаешь? Я не могу перестать с ней общаться, она слишком много обо мне знает. Я её не люблю, конечно, а она с этим смириться никак не может, — оправдывался Эдик, — мы раньше встречались, а теперь просто друзья.
— Она мне угрожала, ты что, не понимаешь?! Она меня ударила! — со слезами жаловалась Оля, но на Эдика её слова, похоже, не произвели особого впечатления.
— Ну ладно, Оль, не плачь, я с ней поговорю, она тебя больше не тронет, — пообещал Эдик, — поехали лучше ко мне, а?
Эдик жил в центре города, в большой четырёхкомнатной квартире с шикарным ремонтом. Здесь они с Олей проводили много времени, но она тогда и не догадывалась, скольких девушек он сюда приводил в её отсутствие…
Прошло несколько месяцев. Оля и Эдик встречались тайно, стараясь не попасться на глаза Кисе или кому-нибудь из её подруг. Но вскоре Оля почувствовала, что Эдик как будто охладел к ней: он стал приезжать всё реже и реже, ссылаясь на какие-то важные дела. На все её упрёки он убеждал, что ей просто так кажется и он по-прежнему её любит.
Однажды весной Оля и Тома отправились в городской парк, прогуляться. Они катались на аттракционах, ели мороженное, просто гуляли. Уставшие, но довольные, девушки уселись отдохнуть на лавочку в дальнем конце парка, когда Тома, толкнув Олю локтем, вдруг спросила:
— Оль, а это не Эдик твой? Гляди, вон там, с какой-то девушкой целуется…
Оля повернула голову и остолбенела: на другой лавочке, недалеко от них, сидел Эдик, а у него на коленях — та самая Киса. Они страстно целовались, не замечая никого вокруг.
— Нет, это не он, — нахмурившись, пробормотала Оля.
— Да как же не он? Это Эдик, точно тебе говорю! Вот козел, а! Ты только посмотри, сволочь какая! А мне он никогда не нравился, между прочим, мажор какой-то…
Тут Эдик повернул голову и заметил Олю, смотрящую на него в упор. Он смутился и опустил глаза, потом встал, схватил Кису за руку, и они ушли.
С тех пор Эдик пропал из жизни Оли. Он больше не приезжал, а на телефонные звонки отвечал теперь незнакомый голос, который уверял, что никакой Эдик в этой квартире теперь не живёт… Как-то раз они всё-таки встретились в городе, но Эдик сделал вид, что они не знакомы…
Когда Оля поняла, что беременна, было уже слишком поздно. Она поделилась этой новостью с Томой, и подруга посоветовала во всём признаться родителям.
— Нет, Тома, меня мать убьёт, — покачала головой Оля, — у меня ни образования, ни работы, а у неё самой, кроме меня, ещё трое, какая уж тут помощь…
И всё же домой Оле пришлось вернуться — больше некуда. Её мать, узнав о беременности, по-деревенски прямо заявила:
— Сама натворила — сама и разгребай. Я тебя с дитём не порог не пущу, ясно? Лишний рот кормить не собираюсь…
Так Оля осталась без поддержки и помощи, и единственно правильным решением ей показалось отказаться от ребёнка, в надежде на то, что когда-нибудь ему найдут хорошую семью, семью, в которой его будут любить, заботиться и дадут всё необходимое, всё то, что не смогла дать она, его родная мать…
Оля на всю жизнь запомнила этот момент, когда своей рукой подписала отказ от дочери, от своей маленькой зеленоглазой малышки, так похожей на Эдика…
Жизнь пошла своим чередом. Через год Оля вернулась в училище, окончила его, пошла работать, и одному богу было известно, сколько бессонных ночей она провела, думая о своём брошенном ребёнке… Она гадала, какой стала её девочка, где она живёт, кого называет мамой. Счастлива ли она, здорова ли? А может, ей нужна помощь? И вот, не выдержав, Оля отправилась на поиски. Но единственное, что ей удалось узнать (да и то за определённую сумму) — её дочку усыновила бездетная семейная пара из другого города.
***
Ольга докурила и щелчком выбросила окурок с балкона. Она решила, что непременно должна поговорить с Алёной, выяснить хоть что-то. Но как это сделать, Ольга не понимала. Не спрашивать же в лоб, не удочерили ли Алёну её родители? А вдруг она и сама не знает, что приёмная? А может, это сходство — чистая случайность, и ей, Ольге, всё просто померещилось?
И вот в один из дней, когда Алёна привела Ваню садик, Ольга решилась с ней побеседовать. Она придумала легенду, с помощью которой попытается что-то разузнать. Ольга пригласила Алёну в свой кабинет и как можно непринуждённее начала разговор:
— Алёна Сергеевна, не сочтите мой вопрос за бестактность, но я просто теряюсь в догадках… У меня есть одноклассник, с которым связь давно потеряна. Мы когда-то очень близко дружили, и мне хотелось бы его найти. А вы очень, просто невероятно на него похожи, и я подумала, что, возможно, вы родственники… Скажите, вы никогда не жили в Липецке? Вам не знаком вот этот человек?
И Ольга протянула Алёне фотографию Эдика, которую, сама не зная зачем, бережно хранила все эти годы.
Алёна, взглянув на фото, вдруг побледнела. В молодом мужчине, запечатлённом на нём, она будто видела саму себя — овал лица, нос, губы, глаза…
— Нет, я…я там не жила, но… Вы правы, очень сильное сходство. Это и есть ваш одноклассник?
— Да, — кивнула Ольга, -его зовут Эдуард.
— Послушайте, возможно… Хотя, нет, не может быть… Я расскажу вам кое-что, и, может быть, это поможет и мне…
Ольга вся обратилась в слух.
— Меня усыновили почти сразу после моего рождения. Я родилась в Липецке, но потом родители переехали сюда. Они решили не скрывать от меня, что я не родная по крови, честно признались, когда я ещё маленькая была, объяснили всё… Когда я стала постарше, пыталась много раз узнать, кто мои настоящие родители, никто ничего не знал, кроме того, что родная мать от меня отказалась, об отце сведений вообще никаких нет. Несколько лет назад мои приёмные родители, к сожалению, умерли, — волнуясь, рассказала Алёна, — Ольга Викторовна, возможно, ваш одноклассник — мой родной отец.
Сердце бешено колотилось у Ольги в груди. Она чувствовала — прямо перед ней сейчас сидит её дочь, но она не может признаться ей в этом. Алёна наверняка посчитает её сумасшедшей… А если нет?
И Ольга, повинуясь внезапному порыву, вдруг выпалила:
— Этот человек — отец моей дочери, которую я родила когда-то в липецком роддоме и от которой так малодушно отказалась тогда. Вы, Алёна, скорее всего — моя дочь… А Ванечка — мой внук…
В кабинете воцарилось гнетущее молчание. Алёна, поражённая только что услышанным, молча встала и вышла из кабинета. Но, не дойдя до выхода, она развернулась и снова вошла в кабинет:
— Я хочу знать, — произнесла Алёна, глядя Ольге в глаза, — я хочу знать правду…
— Я тоже этого хочу. Есть способы узнать наверняка.
Алёна кивнула и ушла.
***
Экспертиза показала, что Алёна — действительно родная дочь Ольги. Ольга рассказала дочери свою историю, долго просила прощения, и Алёна её простила. Конечно, между ними не было того тепла и тех прочных родственных уз, какие были у Алёны с её приёмной мамой, но всё же они научились по-дружески общаться, стали проводить вместе время, сблизились, и так у Вани появилась ещё одна бабушка — бабушка Оля. Муж Алёны, Дима, долго не мог принять новую родственницу и понять, как жена смогла простить бросившую её мать. Но со временем и он примирился с таким положением вещей…
Автор: Екатерина Бел.