-Тетенька, возьмите нас, мы будем хорошо себя вести… честно-честно. Я в школу хожу, а Дашка уже читать умеет… по слогам. И считает до ста… возьмите нас…
Девчонка, с торчащими в разные стороны косичками, и большими серыми глазами, смотрела на чужую женщину таким пронзительным взглядом, будто это была ее последняя надежда. И они остановились как раз на полпути к директору детского дома, и тоже смотрели на девочек.
(художник Елена Ткачева)
Младшая не сказала ни слова, а просто разглядывала чужих. Ее светлые волосики были заплетены, и большой голубой бант украшал косичку. Старшая сестра держала младшую за руку, не отпуская, как будто это самое ценное в этот момент.
Для старшей, двенадцатилетней Веры, младшая сестра Даша, и в самом деле, была самым ценным в ее детской жизни. Они поступили в детдом месяц назад, подхваченные ураганом событий, свалившихся на них. Лишившись в одночасье родителей, жили сначала у пожилой дальней родственницы в деревне, а потом их оформили в детдом.
И вот теперь стоят они перед чужими людьми, и старшая упрашивает взять их в семью. Почему-то двенадцатилетняя Вера почувствовала, что красиво одетые дядя и тетя пришли за детьми. Так бывает: приходят, присматриваются, а через какое-то время забирают кого-то из детей. И уходят они счастливые в новую жизнь. По крайней мере, так казалось тем, кто оставался за дверями детского дома.
— Пойдем, — женщина, взглянув на сестер, позвала мужчину, и они направились в кабинет директора.
— Ничего, Дашка, следующие точно нас возьмут, и будем мы жить дома, — пообещала Вера и увела сестру.
— Алевтина Антоновна, Вячеслав Валентинович… весьма рада вашему приходу, — директор Агния Романовна услужливо пригласила присесть.
— Да, мы были у вас, — напомнила женщина, поглядывая на мужа. А он, оглядев кабинет, неуверенно присел, — и мы все-таки решили взять ребенка.
— Там две девочки нам попались, — сказал мужчина, — так вот, которая маленькая… может расскажете о ней…
Женщина повернулась к мужу: — Тебе тоже она понравилась?
Он кивнул. – Возраст подходящий…
— Да, возраст, — согласилась женщина, — да и вообще… такая миленькая…
— А что за девочки? – спросила директор.
— Одна постарше, лет двенадцать, косички светлые, а другая маленькая, тоже светленькая, бант такой большой, пышный… голубой…
— А-ааа, это вероятно сестры Васильевы… недавно к нам поступили. Вы знаете, неплохие девочки… и наследственность весьма неплохая. – Она достала личные дела сестер.
— Да, это они, — взглянув на фотографию, сказала Алевтина Антоновна. – Взгляни, Слава, как тебе?
— Ну-уу, а что, мы же хотели девочку… вот на эту младшую еще бы взглянуть.
Директор, заерзав в кресле, виновато улыбнулась. – Понимаете, они родные сестры… и младшая буквально бегает за старшей. Да и старшая сестра уж очень привязана к младшей… они ведь в семье жили… у них родители… несчастный случай… авария… Может быть обе девочки подойдут для вашей семьи?
Супруги переглянулись. – Слава, как считаешь?
— Мы же говорили об одном ребенке… желательно дошкольнике.
— Да, я помню, — согласилась женщина. И вновь обратилась к директору. – Вы знаете, все-таки мы настроены на младшую девочку. Вот как-то случайно попалась нам в коридоре, такие глазки…
— Хорошо-хорошо, — согласилась директор, — тогда может быть других детей посмотрим, всех дошколят, у которых нет братьев и сестер…
Мужчина занервничал: — Не хочется, чтобы это дело затянулось. Обычно как бывает: чем больше выбираешь, тем дольше сомневаешься. А тут девочка в глаза тебе смотрит… и кажется, что это твой ребенок…
— Я вас поняла, — сказала директор. – У вас безупречная семья, все условия для ребенка, прекрасные жилищные условия, превосходное материальное положение… ну, что же, дайте остановимся на Даше…
— Ее зовут Даша? – спросила Алевтина.
— Да, полное имя Дарья Владимировна Васильева.
— Ну, значит, будет Дарья Вячеславовна Воронова, — улыбнувшись, сказала Алевтина Антоновна.
__________
Каждое утро Вера обнимала сестру и шептала: — Привет, сестренка… — И Даша, обхватив Веру ручонками, шептала в ответ: — Привет, Вера…
А потом старшая сестра старательно причесывала ее, сама заплетала, не доверяя никому столь ответственное дело. И Даша податливо позволяла прибирать волосы, ощущая, что старшая сестра для нее теперь целый мир. Вера для нее теперь, как часть мамы и папы, которых нет рядом, и которые, как сказала Вера, живут теперь на небе. И Даша верила ей, потому что не могла не верить.
В то утро Вера искала глазами сестру, но никак не могла найти. – Кого ищешь? – спросила воспитатель Наталья Егоровна. – У директора она.
— А зачем? – задала наивный вопрос Вера.
— Тебя не спросили, «зачем». Надо значит. Иди к себе, нечего тут крутиться среди малышни.
— Так я ее здесь подожду.
— А я говорю: иди к себе. На завтрак пора уже, нечего тут сидеть.
Впервые Вера пошла на завтрак одна. Но и там, в столовой, не нашла Дашу. Тогда она направилась к директору, но ее и близко не подпустили, к тому же воспитатель еще и прикрикнула, пригрозив, что за нарушение дисциплины будет наказана.
Она села у окна в игровой комнате и всё ждала, что Даша сама прибежит, и тогда она скажет ей: «Привет, сестренка».
В окно было видно весь детдомовский двор, и она прильнула к стеклу, когда увидела Дашу с чужими людьми. Да, это были те самые люди, которые недавно приходили в детский дом, и Вера кинулась к ним, с просьбой забрать их. А теперь, получается, они забрали Дашу.
— Даша! – закричала девочка, упершись ладонями в стекло.
— А ну слезь, — приказала воспитатель, — не хватало еще окно разбить.
— Там Даша, там моя Даша! – кричала девочка, расплакавшись.
— Ну и что! Ничего с ней не сделается, повезло твоей Даше, в нормальной семье будет жить.
— Это же моя Даша! Как же она одна?! А я? Почему ее забрали?
— В угол захотела?! А ну марш отсюда!
Вера забилась в угол под лестницей, где уборщица тетя Валя прятала свой инвентарь, и сидела там в полумраке, съежившись и уткнувшись носом в колени. И плакала она не от того, что Дашу забрали, а ее нет, а от того, что не понимала, как же теперь сестренка будет без нее.
Там и нашла ее тетя Валя.
— Детка, не надо тут сидеть, там уже обедают, беги, а то попадет тебе.
— Я не хочу… как теперь без Даши… и как она без меня… почему они ее забрали?
Женщина вздохнула. – Так оно вроде и неплохо, что забрали, в семье-то лучше, я вон сама сиротой выросла, тяжко это. А тут добрые люди нашлись, так что ты порадуйся… А то, что тебя не взяли, так значит не могли взять. Ты погоди, может и тебя кто удочерит.
— Я не хочу! – Заплакала Вера. – Я ничего не хочу.
Прошел еще месяц, и случилось то, о чем говорила тетя Валя: Веру удочерили. Бездетные супруги увидели печальную девочку, которая одиноко сидела у окна, — и сердце их дрогнуло.
Вера послушно кивнула, когда ей сказали, что будет жить в семье. Казалось, ей было все равно. Весь месяц она ждала Дашу, на что-то надеясь и мечтая снова сказать ей: «привет, сестренка». Но чуда не произошло, и она, легко подчинилась обстоятельствам.
_________
— А Вера придет? – каждое утро спрашивала Даша, когда Алевтина звала ее причесаться.
— Даша, ты теперь живешь у нас. Разве тебе плохо?
— Не знаю, — призналась девочка. – А можно Вера тоже будет с нами жить?
— Это невозможно, у тебя теперь есть семья, мы твои родители. И постарайся обращаться не «дядя Слава», а «папа». Поняла?
— Поняла, — согласилась Даша.
Алевтина Антоновна уходила в другую комнату и задумчиво смотрела в окно.
— Аля, ну что, привыкла она? – спрашивал вечером муж.
— Ну, как тебе сказать, сам понимаешь, еще мало времени прошло… может в зоопарк сходим?
— Да, конечно, в воскресенье сходим.
Алевтина подошла к мужу, обняла его. – Слава, все будет хорошо. Она привыкнет. Главное – у нас теперь настоящая семья, у нас есть ребенок… и она такая же светленькая, как ты… к тому же нет плохой наследственности…
— Да-да, я понял…
— Слава, ну что ты молчишь? Согласись, что в нашем случае это единственный выход… я все ради тебя, я люблю тебя.
— Дорогая, я знаю… дай время, я привыкну, все будет хорошо.
Послышался телефонный звонок.
Алевтина подола к телефону, сняла трубку. – Слушаю.
— Ну и что ты молчишь? Хоть бы рассказала, как все прошло…
Алевтина, оглянувшись, прошептала: — Я же просила: не звонить сюда.
— Ну, забеги тогда ко мне.
— Лучше встретиться на нейтральной территории, не хочу светиться у тебя там. Всего доброго!
Даша, выглянув из комнаты, прошла к «стенке», протянувшейся почти на всю длину зала, и увидела календарь, на котором красовалась цифра 1999 год. Заметив, что приемные родители о чем-то разговаривают на кухне, подошла к окну и стала разглядывать двор. Ей казалось, что там, внизу, ее ждет Вера. И так хотелось, чтобы она поднялась к ним и обняла ее, сказав: «Привет, сестренка».
А дальше было новое утро, потом другой месяц пошел, потом прошел год. А Вера все не приходила. Папа Слава – так она теперь звала приемного отца – много работал, а мама была дома. Она теперь говорила всем, что у нее есть новые обязанности, и показывала на Дашу. А еще ей покупали одежду и игрушки. И конфеты были. Только не было рядом с ней Веры.
***
Прошло 12 лет
— Слава, ты куда?
— Я должен отчитываться? – Вячеслав повернулся к жене, ответив вопросом на вопрос. — Аля, сколько можно? Я каждый раз должен говорить, что поехал на работу?
— Сегодня выходной.
— Ну и что? У предпринимателя не бывает выходных: то базу проверить, то сторож напился, то товар не пришел… надоело отчитываться.
— А мне не надоело? — Алевтина за эти годы внешне сдала. И вроде ухаживала за собой, вовремя посещая салоны красоты, но нервозность выдавала в ней человека уставшего, несмотря на то, что она не работала. – Мне не надоело каждый раз ждать тебя, когда уже за полночь?
— Аля, каждый из нас полвека прожил, можно сказать, большая часть жизни прожита…
-Ты хочешь напомнить, что мне уже пятьдесят? Да, чувством такта ты не блещешь!
— Причем тут это? Я к тому, что с каждым годом ты все больше придираешься ко мне…
— Слава, я люблю тебя!
— Хватит! Вот здесь твоя любовь!
-Тебе моя любовь надоела? Да я все для тебя, мой покойный отец весь бизнес тебе передал…
— А я его не просил! Это ты так захотела! Или ты хочешь, чтобы я до последних дней тебя благодарил? Не забывай, что я всю жизнь работал, содержал тебя и нашего приемного ребенка…
— А-ааа, вон ты как заговорил! А ради кого я пошла на удочерение?! Это все из-за тебя! Я согласилась удочерить Дарью ради тебя…
— Всё, хватит! Я слышал о своей бездетности… но заметь, я не просил тебя, это ты предложила тогда сохранить семью и усыновить ребенка. А ведь я не просил! Это твое предложение!
— Я хотела, чтобы ты не чувствовал себя ущербным, — Алевтина расплакалась.
Даша в это время стояла в прихожей, замерев, и слышала каждое слово. То, что приемные родители между собой не ладят, она заметила давно. Но никогда еще не слышала столь тяжелых признаний. Да и любви особо она не чувствовала в этой семье. Любовь к ней осталась там – в ее раннем детстве, когда родные родители любили ее и любили старшую сестру Веру.
Ничего не говоря, она ушла в свою комнату, зная, что в такие моменты лучше молчать, иначе можно нарваться на раздражение Алевтины.
__________
Вячеслав Валентинович неделю не разговаривал с женой. И как-то субботним утром молча стал собирать вещи.
— Ты куда? – задала свой привычный вопрос Алевтина.
— Я мог бы и не отвечать тебе. Но я отвечу. Отвечу только ради того, чтобы ты знала, в какую грязь вляпалась.
— Слава, что ты! Какая грязь?
— У меня есть любимая женщина, и я ухожу от тебя. Навсегда ухожу. Развод не замедлит ждать.
— Слава, что я сделала? Я ведь всю жизнь ради тебя жила…
— Ну, перестань, не надо этих показательных выступлений, — отмахнулся Вячеслав. – Я тебе больше скажу: у нас с Викой будет ребенок.
На лице Алевтины появился испуг: — Какой ребенок?
— Мой ребенок. Наш с Викой ребенок.
— Не может такого быть! Тебя обманывают, у тебя не может быть детей, ты же помнишь…
— А вот это и есть твоя грязь! У меня могут быть дети! Они могли быть еще тридцать лет назад… но ты вмешалась. Твоя больная любовь заставила пойти на подлость. Помнишь те анализы? Ты показала документ, якобы подтверждающий, что от меня не может быть детей. А ты, якобы, здорова. Так вот: оказывается, все наоборот. И ты об этом знала.
— Слава, это неправда! Это все неправда! Я люблю тебя!
Он подошел к ней и взглянул с такой ненавистью, что она отшатнулась. – Тебе помогла твоя знакомая из поликлиники… сколько ты ей заплатила?
— Слава, это неправда…
— Это правда! И то, что Вика забеременела от меня – подтверждение тому. Теперь у меня будет ребенок. Мой ребенок, а не эта, — он кинул в сторону комнаты Даши.
Алевтина затряслась, непроизвольно ноги подкосились, и она опустилась на колени: — Слава, прости, прости меня… это потому что я всю жизнь люблю тебя, прости меня, я не смогу без тебя… хочешь, помогай своему ребенку, но не бросай меня, как мы будем жить…
— А ты работать иди, говорят, это помогает, — сказал Вячеслав уже более спокойным голосом.
Алевтина поднялась и кинулась в комнату Даши. – иди сюда, не слышишь что ли, отец уходит… Проси его, умоляй остаться…
— Папа, папочка, — Даша заплакала, испугавшись состояния Алевтины, — пожалуйста, не уходи…
— Ты уже не маленькая, поэтому не надо себя тешить мыслью, что я твой отец. Скажи спасибо, что вырастил, содержал… чужого ребенка. А теперь хочу своего поднимать. Имею право.
***
— Дарья, институт придется бросить, не потянем мы, на работу тебе надо устроиться. Жить-то на что? Отец совсем помогать не хочет, — Алевтина обреченно махнула рукой и пошла в спальню, — хотя какой он отец, бросил он нас, сироты мы теперь.
— Мама, а институт зачем бросать? Мне всего год до диплома осталось, да и учусь я хорошо…
— Ты меня не слышишь: жить на что? – крикнула Алевтина. – Говорю тебе: не потянем…
— Ну, тянули же три года… я ведь в лаборатории подрабатываю…
— Сколь твоей подработки… с гулькин нос… я уже все семейные ценности продала…
Даша промолчала. Она точно знала, что все семейные ценности, украшения, оставшиеся приемной матери от своих родителей, были попросту потрачены на выпивку.
— Мам, ты снова? Ну не надо тебе, вредно это… у тебя же давление и сердце…
— Не указывай, что мне делать. Соседи указывают, ты указываешь… надоели… пропала моя жизнь… И вот еще что: этот, как его там, Миша что ли — нечего ему тут делать. Больше чтобы я его не видела. Ты за мной должна ухаживать, а не по мужикам бегать.
— Так я не бегаю. Да и какой мужик… Миша… он же… хороший, он нам картошки привез…
— Сам пусть ест свою картошку. Сказано тебе: чтобы больше его тут не было.
— А если я за него замуж выйду?
— Я тебе выйду! Неблагодарная! Вырастила тебя, а ты теперь сбежать хочешь.
— Ну почему сбежать? Я могу рядом жить…
— Ты уж выбирай: или замуж или учиться. Одно из двух!
— Ладно, я институт сначала окончу.
— Хм, институт… было бы на кого учиться, а то так себе: педагогический. Лучше бы на бухгалтера выучилась, толку больше было бы.
Алевтина еще долго ворчала, оплакивая свою несчастливую жизнь, вспоминая Вячеслава и укоряя Дашу.
С каждым днем Алевтине становилось все хуже. Она словно загнала себя в капкан, из которого не могла выбраться. Вся квартира, все хозяйственные дела были на Даше, да и забота о приемной матери тоже легла на ее плечи. Несколько раз она вызывала ей скорую помощь, но Алевтина наотрез отказывалась ехать в больницу.
— Дарья, ты что, загнать меня хочешь? – спрашивала она, как только приходила в себя.
— Я помочь тебе хочу, тебе лечиться надо, ты еще молодая…
Алевтина смеялась. Смех этот был какой-то неестественный. – Может ты мне в качестве лекарства Славку моего приведешь?
— Мам, он давно не твой, давно не наш… ты же знаешь.
— Уйди! Слушать тебя не желаю!
На этом разговор заканчивался. Даша уходила в свою комнату и, свернувшись калачиком, лежала на диване, вспоминая старшую сестру.
Веру она хорошо помнила. Осталось в памяти, как старшая сестра заплетала ее, как говорила утром: «Привет, сестренка». А потом все обрывалось в тот день, когда ее увели в семью Вороновых. Она не помнила свою родную фамилию. И отчество не помнила. Алевтина с первых дней заставила наизусть выучить ее новое отчество и фамилию.
Когда была маленькая, часто спрашивала про Веру. Но приемные родители убедили ее, что Вера живет в другой семье, что у нее все хорошо, и что она не вспоминает о ней.
Как же были они правы, когда говорили об этом! Вячеслав Валентинович и Алевтина Антоновна и сами не предполагали, насколько близки они к правде. У Веры, и в самом деле, все было хорошо. В одном они были неправы: Вера вспоминала Дашу и скучала по ней.
__________
Прошло еще полгода, и Миша также поджидал Дашу у подъезда. – Ну, как ты? Хотя по тебе вижу, настроение неважное…
Даша попыталась улыбнуться, но улыбка не получилась. – Ничего нормально, немного осталось, скоро институт закончу, работать пойду…
— И также будешь слушать упреки матери?
— Вот именно, Миша, все-таки она моя мать, хоть и приемная.
— Даша, давай поженимся, и ты переедешь к нам. Родители не против. Или, если хочешь, квартиру снимем, а потом и свою купим…
— Не могу я ее оставить. На нее иногда находит: злая становится. А иногда плачет, жалеет меня…
— Ладно, Даша, если что, то я рядом.
— Мишка, — она обняла его, — как хорошо, что ты есть. И еще у меня мечта есть: старшую сестру найти. Вот окончу институт и займусь поиском.
— А-аа, знаю, ты говорила про нее. А если в детский дом сходить?
— Ее давно удочерили, а сведений никаких не дают.
— Здравствуйте, Анна Алексеевна, — поздоровалась Даша с соседкой.
— Здравствуй, Дашенька. Ну, как там мама?
— Да все также.
— Ох, беда прямо с ней, сколько раз ей говорила, чтобы в руки себя взяла, нельзя же так, жизнь ведь не остановилась. Ты вот что, Даша, забегай, если что, если помощь нужна.
— Спасибо, Анна Алексеевна.
— Хорошая бабуля, — заметил Миша.
— Можно сказать, мировая бабуля, — подтвердила Даша.
Перед самыми экзаменами Алевтине стало хуже. Она могла сидеть в кресле часами, и непонятно было, о чем она думает.
В один из таких дней к Вороновым нагрянули гости. Двоюродная сестра с мужем и сыном приехали внезапно. Алевтина даже не помнит, когда последний раз видела ее, тем более с мужем и сыном.
— Аля, роднулька моя, — Маргарита кинулась к ней, обняла и расцеловала. – Как же ты себя измотала заботами о дочке! Всю жизнь положила на нее… и что теперь… сидишь одна, воды некому подать… вот что значит неродная.
И чем больше она сочувствовала Алевтине, тем доверчивее становилась хозяйка квартиры.
— Да, Рита, такая моя жизнь. Я всё ему отдала, он ведь ничего не имел… я всю жизнь для него… а он бросил меня… несправедливо это.
Даша застала гостью вечером, и поняла, что она останется ночевать. До полночи Маргарита шепталась с Алевтиной, и Даша подумала, что приезд двоюродной сестры положительно повлиял на мать. Но как же она ошибалась!
Переволновавшись на экзаменах, она бежала домой, готовила обед, чтобы покормить Алевтину. – Мам, я все-таки настаиваю, чтобы ты легла в больницу. А потом, когда я заработаю денег, мы купим тебе путевку в санаторий, и у тебя начнется новая жизнь.
Алевтина была бледной и смотрела в окно как-то отрешенно.
— Мам, я скорую вызову, я ведь вижу, плохо тебе.
— Плохо. Мне плохо. Кажется, теперь всё…
— Мам, ты чего это? Погоди, сейчас тебе помогут.
Скорая приехала быстро, и также быстро Алевтину увезли. И в тот же день позвонила на стационарный номер Маргарита.
— А мама в больнице, — сообщила Даша.
Она собиралась к матери, приготовив передачу, и по дороге купила сок и фрукты. А когда вошла в палату, увидела еще больше похудевшую Алевтину. Она помнила ее цветущей женщиной, любившей одеваться со вкусом и любившей дорогую косметику. А теперь перед ней был совсем другой человек, не похожий на себя.
— Даша, это ты?
— Это я. Покушать тебе принесла.
— Даша, прости меня… ты хорошая девочка… а я… я виновата перед тобой. И перед Славой виновата.
— Мам, ну не надо… тебя вылечат, все будет хорошо, я диплом защитила…
— Ты молодец. – Она замолчала, глядя в потолок. – Даша, кажется, я ошиблась… я подписала бумагу… не знаю, что, но подписала. Маргарита приезжала. Как раз перед твоим приходом.
— А что ты могла подписать?
— Не помню, все в тумане, — она посмотрела на Дашу, — боюсь я… кажется квартиру подписала Ритке…
— А как это можно? Она ведь никогда не приезжала к нам…
— Это квартира моих родителей, по тем временам роскошная квартира. Славе она нравилась… но даже он на нее не претендовал…
Алевтина стала путаться в словах.
— Мам, тебе отдохнуть надо, или доктора позвать…
— Погоди, Даша, это важно… я точно подписала… Даша, если что, то я не хотела. Это твоя квартира, запомни, ты наследница, только ты. А Ритка, она хитрая… И еще запомни свою фамилию: Васильева ты. И сестра у тебя Вера.
— Я помню Веру.
— Прости, что разлучила… виновата я. Найди ее. Так хочу, чтобы нашла. И отчество у тебя Владимировна.
Даша вышла в коридор и позвала доктора. – Ей плохо.
Минут через пять Алевтину повезли в реанимацию.
— Даша, запомни: ты наследница, твоя квартира, — шептала она.
Даша вышла на улицу и села на скамейке в сквере. Хотелось, чтобы скорей приехал Миша, тогда станет легче. А кому легче: ей или Алевтине, она и сама не знала.
Через полчаса ей сказали, что ее приемная мать умерла. А она так и стояла, оглушенная этой новостью, и вокруг все цвело, бросаясь в глаза многоцветьем начала лета.
__________
— Дарья, тебе придется съехать! – Маргарита трясла перед носом Даши каким-то документом.
— Где же вы были? – просила девушка. – Вы даже не приехали проводить маму в последний путь.
— Я болела, потеря сестры свалилась на меня, как каменная глыба… да и к чему теперь выяснять, кто приехал, а кто нет. – Она обернулась и скомандовала: — Мальчики, заходите.
«Мальчиками» она называла мужа и сына. Хмурый мужчина средних лет бесцеремонно вошел в квартиру, заглядывая во все углы. Парень, лет двадцати пяти, вошел следом.
— Тетя Рита, я хочу посмотреть завещание, — попросила Даша.
— На вот, смотри, — только в руки не дам. Видишь подпись? Это Алевтина расписалась. Ну, что, сколько тебе времени, чтобы ты съехала?
— Вообще-то я здесь живу.
— А теперь мы будем жить. Сегодня ночуй, а завтра – съезжай.
Ночью Даша не могла уснуть, прислушиваясь, как громыхает стулом муж Маргариты, как на кухне звякает посуда. Утром она вышла из дома, чтобы уехать к Мише, и встретила соседку Анну Алексеевну.
— Гости у тебя что ли?
— Да, двоюродная сестра мамы приехала. Вы знаете, она бумагу показала, говорит, что это завещание… как будто мама квартиру ей подписала.
— Да ты что?! Когда же она успела?
— Тетя Рита говорит, что в больнице… да и мама успела признаться, что давали ей какие-то бумаги.
— Ах, прохиндейка эта родственница! Не верю я ей.
— И я не верю.
— В суд подавай. Оспорить можно завещание, если оно было. Но сдается мне, что Аля в беспамятстве была. А еще узнать надо, были ли свидетели, когда они бумагу сунули. И был ли нотариус.
— Кажется, не было никакого нотариуса, просто подписала.
— Ну, тогда – в суд! И пусть меня как свидетеля вызовут, ты на моих газах выросла, я все смогу подтвердить.
Оставаться в квартире Даше было невозможно. И хотя Миша предлагал пожить у него, она отказалась и ее приняла на время Анна Алексеевна. Оставалось дождаться суда.
Суета и переживания выбили Дашу из колеи, и она перестала прислушиваться к своему самочувствию, пока не заболел живот, и незадолго до суда ей стало плохо, и ее увезли в больницу.
__________
— Все будет хорошо, — успокаивает медсестра, — всего лишь аппендицит. У нас хорошие доктора, быстро поставят на ноги.
Даша пытается улыбнуться, — возможно, эта улыбка поможет ей успокоиться, поддержать саму себя. И еще Миша, кажется, он уже приехал и ждет там, внизу. Даша ощутила прилив сил от одной мысли, что кто-то беспокоится о ней. Теперь, даже бесцеремонно въехавшая в квартиру Маргарита, не волновала ее.
А потом она ничего не помнила… вот только позже, перед тем как прийти в себя, приснился ей сон. Хороший сон. Ей казалось, что рядом ее сестра Вера, когда они еще были маленькими, держит за руку и говорит: «Привет, сестренка».
Даша открывает глаза… но рядом нет Веры. И только доктор в маске до самых глаз склоняется над ней и берет ее за руку.
— Ну, что, как мы тут?
Даша смотрит в эти глаза, доверяя этому взгляду полностью.
— Все хорошо, поправляйся. – Доктор уходит. И Даше становится как-то спокойно, будто все налаживается в ее жизни.
— Молодец! – Молодой врач догоняет хирурга, только что покинувшего палату Даши и снявшего маску. – Отлично справилась, — говорит ее коллега.
— Ну, я же знала, если что, ты придешь на помощь,- отвечает хирург. К тому же у девушки, к счастью, всего лишь аппендицит, и ее вовремя привезли.
— Нет, ну ты все равно отличный хирург!
– Вадим, вот давай без лести…
— Вера, я уже не знаю, как тебя затащить в ЗАГС, какая уж тут лесть… может, мы все-таки займемся своей личной жизнью.
— У нас и так с тобой личная жизнь. – Она остановилась. – Слушай, обещаю тебе выйти за тебя замуж в ближайшее время.
— Ну, спасибо, дождался, не прошло и три года.
— Вадик, ну не обижайся! – И вдруг улыбка исчезла с ее лица, она стала серьезной. – Слушай, тут такое дело… точнее сказать, предположение… ты можешь помочь быстрее сделать ДНК? Ну, поспособствовать, чтобы как можно быстрее результат получить на руки?
— Чей ДНК?
— Мой!
— Вера, у тебя что, внебрачные дети?
— Вадим, ну перестань, вообще не время для шуток… я серьезно.
— И я серьезно. Я готов тебя взять замуж, даже если у тебя есть внебрачные дети.
— Громов, ты иногда бываешь несносным. Как мы с тобой жить будем – два доктора в одной семье. Вот у меня мама — врач, зато папа – автомеханик, они прекрасно ладят всю жизнь. А вот мы с тобой…
— Верочка, мы с тобой будем тоже прекрасной семьей… я люблю тебя.
— Вадик, ну все, мы на работе… ну так ты поможешь? У тебя кажется там знакомые.
— Знакомые у отца. Единственное, чем могу помочь, ускорить этот процесс. Ты скажи, зачем тебе это? Неужели это то, о чем я подумал…
— Да, у меня ощущение, что я нашла младшую сестру. Но это пока только предположение.
— Вера не спеши, это все серьезно. Скажи, почему ты так решила?
Она задумалась: — Понятно, что имя и возраст – это не повод так думать. Но перед операцией услышала, как парень этой девушки сбивчиво рассказывал медсестре ее историю. Что она была приемным ребенком, что родители развелись… да и вообще, ты знаешь, она очень похожа на мою Дашу. Вот чувствую, что это моя Дашка!
— Вера, ты же врач, ты же знаешь, все должно быть на доказательном уровне…
— Вадик, все понимаю, вот поэтому и хочу ДНК.
***
Выписавшись из больницы, Даша начала готовиться к суду.
— Дашенька, главное – не волнуйся, — успокаивала Анна Алексеева, — помни, правда на нашей стороне, думаю, и суд тоже на нашей стороне будет.
— Вы знаете, я удивляюсь Маргарите, как вольно они себя ведут и как держатся за эту подпись, — сказала Даша.
— Милая моя, это все пшик, ты посмотри, Маргарита от одного слова «суд», губу прикусила… то ли еще будет…
Из дома они вышли вдвоем, а внизу поджидал Миша, вызвав такси.
А в это время молодой хирург Вера Владимировна Новикова торопилась к зданию городского суда, и в сумочке у нее лежали результаты ДНК. Хотя она уже и без научных доказательств давно была уверена, что в больнице лежала Даша. И что она, ее старшая сестра, сделала ей операцию по удалению аппендицита.
___________
— Ваша честь, я вас уверяю, что приемная дочь Дарья не заботилась о матери, оставляла ее надолго одну, когда Алевтина была уже беспомощна. Поэтому Аля и подписала завещание на меня, как-никак родственники. А Дарья – чужая ей.
В это время Анна Алексеевна еда сдерживалась, не в силах слушать ложь. И когда ей дали слово,то она опровергла все ранее сказанное Маргаритой.
— Ваша честь, я полвека прожила в этом доме, я знала родителей Алевтины Антоновны, я видела, как росла Даша — их приемная дочь. Это замечательный ребенок, она до последнего заботилась о своей приемной матери, ухаживала за ней. И, кстати, Аля не работала, а Даша училась и подрабатывала, на эти деньги они и жили. А вот, так называемые родственники, — она указала на Маргариту, — их я лет пятнадцать не видела…
Муж Маргариты побагровел и выкрикнул: — Да что ее слушать? Она же старая!
— Попрошу воздержаться от высказываний с места и оскорблений, иначе я вас удалю из зала суда.
— Так вот, — продолжала Анна Алексеевна, — здесь, в зале, и другие соседи, я думаю, они подтвердят то же самое.
— Ну, кроме соседей, у нас есть еще один свидетель, — сказали в суде.
В зал вошел бывший муж покойной Алевтины – Вячеслав Валентинович Воронов.
-Этих родственников я видел два раза в жизни, — сказал он, кивнув в сторону Маргариты, — у моей бывшей жены с ними никаких дел и никаких отношений не было. Эта квартира родителей моей бывшей супруги, и по праву должна принадлежать нашей приемной дочери Дарье. И вообще, Алевтина не могла подписать этот документ добровольно, ее либо обманули, либо заставили.
Даша слушала и не могла поверить, что эти слова сказал Вячеслав Валентинович, от него она точно не ожидала поддержки.
Отсутствие нотариуса при подписании дарения квартиры Маргарита пыталась объяснить плохим состоянием Алевтины. Но это объяснение ей не помогло. К тому же был всего лишь один свидетель, да и тот из знакомых Маргариты. А этого недостаточно.
____________
Даша вышла из зала суда вместе с Мишей и Анной Алексеевной.
— Ну, вот все закончилось, — сказал Миша.
— И пусть начинается только хорошее, — поддержала Анна Алексеевна.
Как раз мимо проходил приемный отец Даши.
— Спасибо вам, Вячеслав Валентинович, — сказала Даша.
— По имени-отчеству? – грустная улыбка появилась у него на лице.
— Вы меня извините, я вам благодарна за поддержку, но отцом назвать уже не смогу.
— Это ты меня прости, Даша… если сможешь…
— Наверное, смогу, — ответила она, — надеюсь, ваш сын растет в счастливой семье.
Вера застала Дашу и Мишу в сквере у здания суда. – Здравствуйте, кажется, я успела…
— Здравствуйте! Да, все хорошо! А вы… — Даша видела всего два раза этого доктора, и она так ей понравилась, ей хотелось увидеть ее еще. И вот она приехала и стоит рядом. Значит что-то важное должно произойти.
— Как ты себя чувствуешь?
— Еще не могу понять,- ответила девушка, — спасибо.
— Скажи, Даша, ты помнишь детский дом…
— Конечно помню! И Веру помню…
— Ну, тогда, привет, сестренка…
Вера смотрела в глаза младшей сестре… она не любила плакать, да и не было повода, ведь у нее замечательные приемные родители. Но сейчас… не стала сдерживать слез.
Даже Миша, который отошел от них в сторону, увидев их встречу, занервничал. – Так, спокойно, держись, ты же мужчина, — подбадривал он себя
— Я знала, я чувствовала… там, в больнице, мне сон приснился, ты меня за руку держала… а еще я помню, как ты меня заплетала…
— О-оо, когда это было! Хотя, будь у тебя волосы побольше, могу повторить.
— Верочка, я тебя разной представляла, но никогда не думала, что ты доктором станешь, да еще хирургом…
— Да-да, еще и на операционный стол ко мне попала. – Вера улыбалась и была счастлива в этот момент. — Дашка, милая моя Дашка, как хорошо, что ты нашлась!
___________
— Миша, а может мне в костюме пойти? – Даша крутилась у зеркала и волновалась перед встречей с родителями Веры.
— Мне кажется, им вообще неважно, в чем ты придешь, главное, что ты нашлась, Вера говорила, что они классные.
Приемные родители Веры — Нина Николаевна и Владимир Захарович — были уже на пенсии. Они долго жили районном центре, там и Вера выросла, окончила школу и уехала учиться. А когда осталась работать в городе, то родители сменили место жительства, чтобы быть ближе к дочери.
Нина Николаевна сначала думала, что Вера выбрала профессию врача в знак благодарности (Нина Николаевна была врач-терапевт). Но потом родители поняли, что для Веры хирургия, и в самом деле, призвание.
— Проходите, пожалуйста, проходите, — хозяева окружили теплом гостеприимства Дашу и Мишу.
— Дашенька, детка, мы не успели ровно на месяц, мы бы вас обеих взяли, — призналась Нина Николаевна. Я ведь потом еще раз обратилась в детдом, хотела узнать о твоей судьбе. Но прежнего директора там уже не было, и найти ее не представлялось возможным. Но мы надеялись, что когда-то вы встретитесь. Как хорошо, что эта встреча состоялась.
— Не зря мы в город переехали, — сказал Владимир Захарович, — вот и встретились сестренки…
— Ну, что давайте уже за стол… всей семьей, — пригласила Нина Николаевна, — Вадим, не стесняйся, будь как дома.
— А я и не стесняюсь, мне Вера слово дала – замуж за меня выйти.
— Вообще-то мы тоже хотим пожениться. И уже давно, — скромно сказал Миша.
— Хорошему зятю мы всегда рады, — заметил Владимир Захарович, — а если два зятя – двойная радость!
— Ладно, детки, давайте за встречу, — Нина Николаевна старалась сдерживать эмоции, — кто бы мог подумать, что у нас будет большая семья! – Она повернулась к Даше и тихо сказала: — А ты, Дашенька, для нас теперь младшая доченька.
И было тепло в доме от улыбок, от взглядов и от того, что впереди только хорошее.
Автор: Татьяна Викторова