— Там девoчку новую привезли… Замыызганная-я-я! Фу! — Лена сморщила аккуратный носик, — Ну где они только таких собирают, Мария Николаевна?
— А везде собирают, Лена… Везде где детки мамкам не нужны…
— Ну не знаю… Уж очень они… Противные что-ли…
— Сама ты противная, Лена! — тётя Маша нахмурилась, — И вообще, ты зачем в детский дом пришла работать? Ты что думала, что здесь рай на земле? Это детский дом, Лена! Не клуб ваш и даже не дискотека! Детский дом! Понимаешь?
— Понимаю, — Лена надула губы, — И если уж хотите знать то я здесь не по своей воле! Мне практику пройти надо, а если не пройду то отец помогать не будет! Так и сказал!
— А-а-а! Вот оно что! — тётя Маша усмехнулась, — На перевоспитании ты значит… Ну что ж… Хорошей тебе практики, Лена… Только знаешь что… Если сюда тебя папа пристроил, значит дело будешь иметь с самыми запущенными ребятишками, а это, я тебе скажу, совсем не легко!
— С какими такими запущенными? — Лена испуганно посмотрела на тётю Машу.
— А после и узнаешь…
Как и предполагала тётя Маша, Лену определили в группу новоприбывших и поручили ей, по мере возможности, детей социализировать.
Лену данное задание напугало, но она знала, что на попятный пойти не сможет, потому-что, в таком случае, отец её по головке не погладит…
Детки в группе были все как на подбор.
Дикие, запущенные и… Несчастные…
Некоторые из них и говорить то путём не умели, стеснялись и прятались зато при виде еды превращались в маленьких дикарей и готовы были за лишний кусок хлеба растерзать.
Наверное, это, в первое время, больше всего пугало Лену, но, к её собственному удивлению, она довольно быстро к этому привыкла и, в последствие, больше этому не удивлялась.
Если к тому отношению ребятишек к еде, Лена смогла привыкнуть то к тому, что дети были очень запуганы и, по всей вероятности, не раз жес.токо биты, она привыкнуть никак не могла.
Как психолог она пыталась разговорить детей, но это было не так-то легко.
Они все, без исключения, боялись.
Только со временем спустя, наверное, недели две они стали потихоньку открываться и рассказывать Лене истории из своей жизни.
Истории от которых кровь стыла в жилах…
Больше всего Лену зацепила история шестилетней Полины.
Девочка, как оказалось, совершенно не видела детства.
Кукол и другие игрушки она увидела впервые только в детском доме. Фрукты и вовсе, по началу, не знала как есть и отказывалась от них наотрез, а вот фломастеры Поля наоборот долго пыталась попробовать на вкус, а ещё у девочки было очень много шрамов, но откуда они Поля не рассказывала, но понемногу, потихоньку Лене всё же удалось разговорить девочку.
Оказалось, что все увечья Полине наносила родная мать при чём делала это систематически…
Лена до такой степени прониклась историей Полины, что сама не заметила как стала ходить на работу с удовольствием.
Ей больше не были противны эти дети, напротив, теперь она чувствовала к ним привязанность и большое сочувствие.
Каждого из них ей хотелось обнять, утешить, показать, что они кому-то нужны.
Что они в этом мире совсем не лишние…
Скоро стало известно, что мать Полины лишили родительских прав и девочка теперь идёт на удочерение и, надо сказать, что родители для малышки нашлись довольно быстро.
Лена поговорила с ними, рассказала о Поле, а главной её рекомендацией стала- любовь.
Только безмерная любовь могла растопить сердечко этой маленькой девочки…
В тот день когда Полину забрали из детского дома Лена, неожиданно для самой себя, разревелась.
— Ишь ты! — говорила тётя Маша, поглаживая Лену по голове, — А ты-то, девочка, человеком оказалась! А я думала не пробьёт тебя ни что, а тут гляди… Малышка брошенная…
А Лена всё плакала и никак не могла остановиться. . .
После практики Лена вернулась в тот же детский дом и этим немало удивила как своего отца так и своих коллег, но ей было всё равно.
Она чувствовала, что эта работа её призвание и как показало время так оно и было.
Ещё много раз Лене пришлось слушать страшные истории от детей, не раз плакать вместе с ними, но каждый день, несмотря не на что, она шла на работу.
Шла зная, что снова кому-то поможет, а это стоило дорого.
По крайней мере для самой Лены.