— Петя, куда папа ушёл? К другу. Ну ладно. Дед, а дед. А свози-ка нас с внуком в магазин. Конфеты закончились.
Мария Ивановна радовалась уже вторую неделю. Дождалась. Сын приехал, да ещё внука привёз. Внука последние три года бабушка с дедушкой видели раз в год, сын с женой разошлись, а после развода разошлись и во мнении, где ребёнок должен проводить лето. Петру вот-вот должно было исполниться пять, и на день рождения отец обязан был вернуть сына к матери, чтобы та могла устроить праздник.
До окончания отпуска Сергея оставалась неделя, поэтому бабушка, предчувствуя скорую разлуку, внука баловала: каждый день вкусности, из-за стола мальчишка выкатывался после завтрака, и потом уже целый день его было не загнать, много обнимала и хвалила. Дед возил на рыбалку, в лес, катал на лошадях, показывал ульи, — тоже развлекал, как мог.
В небольшом сельском магазинчике было прохладно и пусто. Мария Ивановна, взяв Петю за руку, повела внука с собой.
Несколько минут они разглядывали витрины, а потом бабушка, так и не дождавшись продавца, стала его звать:
— Вера. Ве-е-рка! Не слышит что ли?
В подсобке что-то загремело, упало, но потом появилась продавщица. Невысокая плотная женщина выскочила из двери совершенно растрёпанная, поправляя на голове выбившуюся из гульки прядь и поправляя халат.
— Спишь что ли?
— Нет, привоз был, разбирала. Жарко.
— Что жарко, то жарко. Конфеты вон у тебя потекли на витрине. Внучок с сыном в гости приехали, ты мне, Верочка, конфет разных нафасуй, какие ты мне месяц назад давала не помнишь?
— Не помню, тёть Маш. Красивый мальчик. Какие будешь?
— Ба, а можно газировки и жвачку?
— Можно, мой хороший, и конфет.
Женщина за прилавком от мальчика не отводила взгляда, рассматривала. Конфеты выбирала дорогие, щедро ссыпала в тонкий пакет и долго взвешивала.
— Надолго внука привезли, два килограмма получилось?
— Хватит. На неделю нам как раз, а что останется, дед доест.
Бабушка рассчиталась и они ушли. Уже в автомобиле Мария Ивановна не выдержала:
— Ишь, Верка мужика какого-то привечает в подсобке.
— С чего ты взяла, она на работе?
— Одно другому не мешает. Ду… ра сорокалетняя, а всё туда же. Увидел бы её довольные глаза и распухшие губы…, — бабушка повернулась назад, посмотрела на внука и замолчала. — Не было бы ребёнка с нами, я бы тебе сказала кто она…
— У нас тут мужиков подходящих нет.
— Есть, выходит. Слушай, Петя, а может, на речку сегодня, а, жара?
— Можно. Деда обещал на лодке покатать.
— Вот. А я ягоду сниму, варенье сделаю.
Марии Ивановне хотелось дать внуку как можно больше, уместить в эти две недели всё лето с его ягодами, овощами с грядки, холодным молоком из подпола и купанием в реке в жаркий день. Она вспоминала себя, то самое чудесное время, когда была счастлива и беззаботна, старалась передать эти эмоции внуку.
Следующим утром пошёл дождь. Сильный, с грозой. И очень кстати. После жаркой недели земля совершенно высохла, листья на деревьях обмякли, даже потускнели краски вокруг. Всё ждало прохлады.
— О. А Серёжа где, обедать будем? К другу убежал? — спросила у мужа Мария Ивановна.
— А папа пошёл, но не к другу, к птице, я слышал, он звонил ей по телефону.
— К какой птице? — не поняла внука бабушка.
— Ну, к птице этой, летней.
Мария Ивановна бровями повела, ничего не понимая, и посмотрела на мужа:
Внук закатил глаза:
— Мы в магазин, когда ездили, баба, ты сказала…, — Петя деловито пропустил слово, которое ему нельзя было говорить, кивнув, и продолжил, — сорока летняя.
Мария Ивановна только и потянула:
— Что-о-о-о?! Выгоняй машину, поехали в магазин.
— Маш, ты чего. Зачем? Он же взрослый, — смеялся муж.
— Как зачем, она его старше.
— Ну и что? — пожал плечами отец.
Мать схватила с вешалки дождевик и выскочила на улицу. Дождь всё ещё лил. Земля, не успев впитать чёрствой коркой столько воды, устроила на дороге мыльный день. Вода копилась, было скользко, но Мария Ивановна, накинув дождевик, почти бежала к магазину.
Дверь сразу не поддалась и она её дёрнула с силой.
В магазине было многолюдно. Кто-то спасался от дождя, заскочив ненадолго, и посматривал на дорогу, кто-то, не спеша, делал покупки. Сергей стоял в сторонке, улыбался, играл бровями, заставляя Веру просыпать крупу. Она краснела, потом рдела, глядя на него.
Мария Ивановне хотелось тут же закричать:
«Что же это такое! Что ты делаешь!» — но она неожиданно повернулась, вышла из магазина и села на крыльцо под дождь. «Давно вырос её сын, давно она ему не указ, себя только позорить криками».
Дождь закончился, покупатели и прохожие разошлись, тогда Мария Ивановна зашла в магазин.
— Мама, ты чего, купить что-то? — Сергей убрал руки с прилавка и обернулся.
— Взрослый ты уже, сынок. Да и ты, Вера, не девочка. Послушайте меня. Если влюбился — женись, не дело это прятаться. Пересуды ни вам, ни нам не нужны. А если так, побаловаться, то прятаться нужно лучше.
Мария Ивановна не стала ждать ответа, ушла.
Следующий раз в магазине она появилась через неделю, когда сын с внуком уехали.
Вера долго искала под прилавком рис, потом гречку.
— Вы меня поймите, тёть Маш. Мне же уже сорок. Как женщина поймите. Ребёнка хочу. А у нас от кого тут в деревне рожать?
— Как женщина понимаю, Вер, сочувствую. А как мать — нет. И не как его, а будто твоя. Точно, сорока ты летняя, столько лет тебе, а ума не нажила.
Мария Васильевна рассчиталась и вышла, не глядя на Веру.
— Вышла из магазина, села к мужу в машину:
— Домой?
— Домой, — тяжело вздохнула жена.
— Что так долго Иволгина? Или с сорокой летней на своём разговаривала, — рассмеялся муж.
— Ты всё шутишь.
— Смех продлевает жизнь, Маша. Хочешь анекдот расскажу?
Жена кивнула, а сама отвернулась к окну. Разве понять вам мужчинам наши «птичьи» проблемы.