Рома считал свою жену красоткой и говорил друзьям как ему несказанно повезло с супругой. Друзья сдержанно улыбались, попивая дорогущий коньяк, которым их потчевал Рома. Банька у Ромы что надо, а коттедж — просто блеск. Сам-то он чучело огородное — таким только ворон пугать: брови как два куста на огромной голове в виде шара, между бровей — глубокая морщина, приросшая к черепу, глазки чёрные, угольные, их и не видно почти из-под бровей; нос у Ромы величиной с картошку и смотрит набок — сломан был по молодости в драке и это тоже, знаете ли, шарма не прибавляло. Вообще ряха у Ромы такая, что по ней можно колотить и колотить до бесконечности, уродливее она от этого не станет, ибо страшнее не может быть в принципе. Добавьте сюда широкие массивные плечи с рельефами качка, а ещё лучше представьте немолодого, но крепкого байкера с развивающейся по ветру бородкой, такого мужественного и сбитого, и точный портрет Ромы вам станет предельно ясен.
В сравнении с ним жена Алёна действительно была ничего: эдакая полноватая булочка без талии и современного ухода, довольно миловидная и нежная. Абсолютно среднестатистическая на вид. Но хрустящая. Ведь есть люди скучные, как пресный мякиш, их жуёшь-жуёшь, не испытывая ни удовольствия, ни вкуса, вступаешь в контакт потому что надо, а есть те, что зажигают, сами того не ведая, рецепторы вкуса, и ты удивляешься им, хохочешь, оживаешь, заряжаешься от них энергией света. Рома так и называл жену: булочка, моя хрустящая французская булочка. В сравнении с ним она реально была красоткой.
Художник Аллен Бентли
— Мальчииикии, вы там не голые? Я захожу, хи-хи-ха.
— Заходи, красота моя! — низко пробасил Рома.
Напарившись с первого захода, мужчины развалились на кожаных диванах предбанника и обсуждали политику. Полотенца прикрывали их стыд ниже пояса. Алёна подтолкнула круглой ягодицей дверь и вплыла к ним с подносом.
— Проголодались? Принесла закуски!
Лучезарно улыбаясь, она выставила на столик перед мужчинами изящно приготовленные закуски, подмигнула каждому с таким видом, словно была сногсшибательной моделью, и наклонилась к мужу, чтобы тот поцеловал её.
— Фемина! — сказал Рома и с удовольствием пришлёпнул её по ягодицам.
Алёна ещё раз кокетливо пробежалась по лицам мужчин и пошла к выходу, вся такая из себя богиня. Напоследок она пожелала им лёгкого пара.
Друзья Ромы остались в смешанных чувствах и на минуту зависло молчание. Мужчины пробовали закуски и на их лицах блуждало блаженство от всего: и от вкуса, и от чисто мужского уюта предбанника. У некоторых из них квартиры были величиной с этот предбанник, обставленные куда скромнее. А у Ромки же: телевизор на полстены, мини-кухня, обитые натуральной кожей кресла и диван, внушительные рога лося, которого Рома завалил самолично на охоте, а также шкаф из резного дуба с открытыми полками. На полках этих красовались трофеи хозяина: всякие вещицы из дальних стран, кубки, добытые по молодости, несколько книг, среди которых Шопенгауэр и Ницше. Книги эти Ромка никогда не открывал, просто фамилии авторов звучали внушительно, вот он их туда и поставил. Сделано это было не ради хвастовства или «понтов», Роме просто было приятно на них глянуть.
— И впрямь очаровательная у тебя жена, Рома. Приятная женщина, — высказал общую мысль Денис.
— Слишком хороша для меня, не так ли? — улыбнулся Рома, опрокидывая в себя коньяк.
— Чего-чего, а самоуверенности ей не отнять, — засмеялся под одобрительные кивки второй друг, — так кокетничает, что и влюбиться можно. Если бы моя жена так себя вела, то даже не знаю…
Рома пожал своими титаническими плечами.
— Всем бабам нравится внимание, у них от этого настроение лучше, так зачем я буду лишать её подобной мелочи? Она с кем-нибудь чуть пофлиртует — с вами, например, или на работе, — и получит ответную реакцию. Ей приятно от ощущения желанности. А дома я дровишек подброшу в костёр её самооценки.
— А если изменит? Не боишься? Как моя бывшая, например…
— Не боюсь. У нас всё прекрасно, деваться ей от меня некуда. И вообще, мужики, у меня свой подход к женщинам. Пришлось выработать стратегию по удержанию рядом с собой бабы. Вам-то хорошо, у вас лица приемлемые, а я страшный.
— Ну-ну, и что же там? — заинтересовались друзья.
— Что? Хотите мастер-класс?
— Давай! — оживились мужчины.
Рома встал и подошёл к зеркалу у камина. Почесал задумчиво бороду. Из зеркала на не смотрело нечто безобразное. Но Рома улыбнулся сам себе.
— Я вам говорил когда-нибудь, что никогда не смотрюсь по утрам в зеркало? Из любого зеркала на меня смотрит страшный мужик, да и на всех фотографиях тоже, какой ракурс не возьми… ну, знаете, есть у каждого «рабочая» сторона лица или определённый наклон камеры… На мне это не работает. Так вот. Я когда зубы чищу, то никогда не смотрю на себя в зеркало, глаза в раковину всегда упёрты — это чтобы не шокировать себя с утра. Я ещё в двадцать лет понял, что так настроение на весь день лучше.
Девки от меня шарахались в стороны, пока вы по бабам скакали… А потом Алёнку встретил — она не испугалась. У неё зрение было минус восемь и она стеснялась носить очки… Так вот, мужики… Главное успеть как можно быстрее такую девушку под венец затащить. И ребёнка ей сразу заделать, а желательно двух, как сделал я, пока она не задумалась о коррекции зрения. А потом, когда зрение вернётся, она уже никуда не денется: совместный быт и двое детей преодолеют ту силу, которая будет отталкивать её от вас, когда она прозреет. В моём случае я только на детей не полагался: бизнес замутил, удачно вышло, деньги появились, а это тоже сдерживающая сила. И вот прозрела Алёнка, а рядом с ней, оказывается, чудище… Но чудище не простое, оно ей детей сделало, дом отстроило, короче, полный комфорт…
— А если влюбится? — поинтересовался Денис, — всё равно может уйти и отсудить половину.
— Тут всё просто: падаешь вовремя на колени, ручки в молитвенную позицию складываешь, слёзы обильно льёшь и гундосишь, ползя за ней: «Ну, пожаааалуууйтаа!!!» Мне помогает.
— Шутишь? — скривились друзья. Такого мужика, как Рома, трудно представить плачущим да ещё и на коленях.
Рома рассмеялся и закинул в рот пару закусок.
— В каждой шутке лишь доля шутки. Жалость — это тоже аргумент немаловажный. Так что на колени, мужики, перед бабами! Схема жалкая, но рабочая, рекомендую людям любого пола, если ситуация безвыходная.
Друзья отставили рюмки. Было непонятно шутит Рома или нет.
— А ты не думал там о… — поводил по своему лицу товарищ.
— О пластике? Я что — ненормальный? Нет, мужики, если мне охота узреть себя красивого, то иду с детьми в комнату кривых зеркал, там я очень даже ничего выгляжу. Ну и ещё не зря для самолюбования соцсети придумали — там я на каждой фотке на мотоцикле и в шлеме, только фоны разные. И лайков у меня не сильно меньше, чем у всяких губастых барышень. Короче! Помните, друзья, что даже с такой кривой рожей, как у меня, можно прожить полноценную жизнь идеального арийца, при этом самооценка будет зашкаливать. Так выпьем же за это!
— Ура! — весело отозвались друзья.
Каждый раз, когда встречи подходили к концу, товарищи Ромы немного грустнели и думали о собственной жизни. Кто из них мог подумать двадцать лет назад, что страшилище-Ромка так продвинется в жизни? Он же, помимо того, что страшный. был самым нищим из них. Образование — уровень техникума, а они же врачи, преподаватели, магистры… Пока они гуляли с лучшими девчонками, пока мотались по заграницам за деньги родителей, Ромка вкалывал, как проклятый. И всегда был весёлым оптимистом, комиком в душе — что удивительно! А когда друзья, одновременно продвигаясь на поприще науки, ссорились с жёнами, разводились и мелочно делили нажитое, Рома мутил свой строительный бизнес. Никто не верил в него, а он смог. Пробивным оказался. Он тогда уже был женат. И друзья стали им восхищаться, ставить в пример знакомым. И самое главное и ценное в дружбе — никакой зависти. Рома это всё заслужил. Построил достойную жизнь своими руками, разбогател, поднялся и не оскотинился — остался таким же простым, открытым и честным. Ни комплексов у него, ни обид, хотя обижали его по жизни не мало, в том числе и родители. Видимо, у Ромы психика крепкая, как скорлупа макадамского ореха — такую мелочью не расколешь.
А жена у него тоже без комплексов. Не провозглашая себя богиней, она любила жизнь, людей и лёгкое кокетство. Умела наслаждаться тем, что есть. Не красавица — но и что теперь? Удавиться? Жизнь одна! И Алёна шла по ней весёлой походкой: улыбнётся то одному, то другому… Кому от этого плохо? Однажды две женщины-сотрудницы подошли к ней и сказали: «Слушай, Алён, ты смешная, ей-Богу. Не обижайся, но кто-то должен сказать тебе правду. Фигура у тебя так себе, лишний вес, почти всегда ненакрашенная, неухоженная! И как ты только смеешь строить глазки мужчинам!»
Алёна ответила: «Да, девочки… Знаете, мне даже не жаль вас. Это какая помойка должна быть в голове, чтобы так считать? То есть если вы не простоите два часа перед зеркалом, мазюкая себя тоналкой, то всё — уродины? Наверное, и мусор при параде выносите? А мне и так хорошо! Меня мужчины любят за другое! Особенно муж.»
Никогда у Алёны не возникало мысли уйти от мужа. И на коленях Рома перед ней никогда не стоял, не умолял «Ну пожаааалууйстаа!». Это правда, что когда они познакомились, то зрение у Алёны было минус восемь, но харизма у её мужа такая, что ей самой впору иногда отбивать поклонниц.
Весело они живут, короче. В любви.