Лето, душное, обволакивающее жаркими покрывалами городские улицы, дома и парки, томило и мучило жителей. Только Вале и Шурке было все нипочем. Девочки наслаждались каждым моментом без занудных уроков, без ранних подъемов, окриков родителей и всего того, что связано со школой.
Шустрая Валя тянула Шурку за собой, подгоняя и покрикивая на подругу. Шурочка старалась поспеть за ней, но кривые, больные с рождения ноги не позволяли двигаться также быстро, как стройная и гибкая Валентина. Тяжелые, сделанные специально под дефекты Сашиных ног ботинки громко стучали по тротуару.
-Валя! Ну, не тяни! – отдуваясь, шептала девочка. – Я устала!
-Ты что! Все ж пропустим, давай, шевелись!
Подружки бежали в парк. Там, на большой лужайке раскинулся передвижной цирк. Стенки тряпичных палаток надувались парусами, воздух наполнялся запахом животных, томившихся в клетках тут же, рядом с ареной.
Подойдя к билетной кассе, девочки стали шарить по карманам, вынимая деньги. И тут Валя с ужасом поняла, что все монетки и маленькая бумажка, которую подарила ей бабушка на День рождения, выпали где-то по дороге и теперь затерялись в пыли или перекочевали в карман к случайному прохожему…
Валя скривилась от досады и тихо заплакала.
Шурочка, переминаясь с ноги на ногу, испуганно смотрела на подругу, а потом, вдруг улыбнувшись, как будто что-то вспомнила, вынула из сумочки деньги, пересчитала их и дала кассиру.
-Нам два билета, пожалуйста! – громко сказала она, толкая Валю плечом.
-Что? Как? – Валентина вытерла слезы, размазывая по лицу тушь, что без спроса взяла у матери и накрасила ресницы. – Спасибо, Шурка! Ты настоящий друг! С меня причитается!
Девочки, обнявшись, зашли в шатер. Представление начиналось…
Причиталось с Вали, но уж так всегда выходило, что ее «долг» все копился и копился, а калека-Шура ее все выручала и выручала. К ней Валя шла за советом или просто поплакать, у нее долгими зимними вечерами Валентина сидела, глядя на бьющийся огонек свечи, и мечтала о будущем. Шура всегда была рядом…
Годы мчались, девочки превратились в серьезных барышень. Александра все больше сидела дома, вернувшись из института, читала книги, рисовала или смотрела телевизор. Валя же, сшив себе очередное платье, «выходила в свет». Молодые люди сразу выделяли ее среди девичьих стаек, которые, хихикая и оглядываясь, гуляли по набережной и Нескучному Саду.
-Шурка! Пойдем, там такая хорошая погода! – Валя стояла в прихожей и смотрелась в зеркало. – После грозы так свежо, а ты в духоте сидишь!
Но Шура только качала головой. С Валей ей было хорошо, та вносила в жизнь девушки какую-то шумную, юркую волну, словно солнце включалось в темной квартире, но это «хорошо» заканчивалось тогда, когда подружки выходили из дома. Куда кривоногой, прихрамывающей Александре до грациозной и жизнерадостной Вали… Не поспеть ей за той жизнью, что вспыхивала всеми цветами радуги, привечая таких красавиц, как Валентина…
-Нет, Валюш, посиди лучше со мной. Хочешь, я твой портрет нарисую? – Саша с надеждой смотрела на Валю. – Да и надеть мне нечего, у тебя-то, вон, платье какое…
Валя внимательно взглянула на Шуру. Глаза, большие, карие, словно шоколад, смотрели на нее, боясь услышать отказ.
-Ладно. Давай, рисуй. Только, чур, на фоне заката! Сможешь?
-Смогу-смогу! Спасибо!
Шура уже семенила в комнату, ища глазами мольберт и краски.
Было радостно от того, что Валечка проведет этот вечер тут, что они просто посидят на кухне, распивая чай из маминых, с золотой каёмочкой, чашек, что не будет суеты, которая так смущала Александру…
…Однажды Валентина буквально ворвалась в квартиру, не в силах отдышаться от бега по лестнице.
-Шура! Шурка! – закричала она, обнимая полусонную подругу.
-Что? Да что стряслось-то??
-Я выхожу замуж! Я приглашаю тебя на свадьбу! Милая, добрая Шура, только не отказывайся! Я сошью тебе платье, я сделаю все, что хочешь, только приходи!
Валя судорожно сжимала Сашину руку. Эта тихая, спокойная, всегда немного грустная девушка, стеснявшаяся своего недуга, была Вале дороже, чем многие подружки, в ней было что-то такое, без чего Валькина жизнь лишилась бы равновесия.
Александра пожала плечами, медля с ответом.
-Ну, так что? Согласна? Ну, не тяни, пожалуйста!
-Хорошо. Только платье должно быть до пола.
Валя подпрыгнула от радости и обняла девушку.
-Конечно! Самое красивое, обещаю!…
Шура была восхитительна в струящемся, нежно-голубом платье с тонким, серебряным пояском. Она, сидя за столиком маленького кафе, смотрела, как Валюша танцует первый танец новобрачных, как муж, рослый и жилистый Руслан, целует ее в накрашенные красной помадой губы, и была счастлива.
После свадьбы девушки встречались редко. Жизнь закружила каждую в вихре забот. Шура устроилась работать в художественную школу. Ученики, маленькие, с обгрызенными ногтями и запачканными гуашью рукавами, отнимали много времени. Валя жила своей, семейной, полной мелких неурядиц и столь же небольших радостей, жизнью, родила девочку и проводила мужа на стройку, куда-то далеко, где должен был вдруг, по чьему-то велению, вырасти большой завод…
Руслан уехал, когда малышке было месяца три. Валя, измотанная, злющая на весь белый свет за то, что материнство оказалось не таким безоблачным, как это рисовалось ей в мечтах, сидела и ревела, пока Юля спала в кроватке.
Родители молодой матери как раз уехали на юг, предлагали поехать с ними, но Валя отказалась. Юля и так плохо ела, а тут еще дорога, другой климат…
Шура появилась на пороге Валиной квартиры сразу после того, как Валя, шепча в трубку, позвонила ей среди ночи и сказала, что больше не может.
-Привет, — Шура деловито зашла в прихожую, разулась и осторожно, чтобы не разбудить ребенка, прошла на кухню.
-Спасибо тебе, Шурочка! – Валя виновато смотрела на гостью…
Так Шура познакомилась с орущим и дрыгающим ножками кульком по имени Юля. С тех пор Шура стала девочке вроде няньки. По немой договоренности, пока Руслан героически строил свой завод, Валя и Саша растили ребенка сообща. Шура опять выручала свою подругу, читала ребенку сказки и укладывала спать, пока Валя задерживалась на работе.
-Тетя Сюра! – не выговаривая ее имя, Юля обнимала Шурочку за шею и прижималась к ней головой. – А давай петь!
Они пели, пока Юля не уставала, потом шли на кухню ужинать, а потом Александра, сидя за столом, показывала девочке волшебство красок. Акварель, легкая, полупрозрачная, ложилась на бумагу тонкой вуалью, перетекая, смешиваясь и рождая неповторимые, чудные узоры. Юля водила пальчиком по бумаге, размазывая цветные кляксы, и пыхтела от восторга.
-Шура, Юля! Я пришла! Извините, я опять поздно! – Валентина, запыхавшись, влетала в квартиру и обнимала своих девочек. – Шур, это в последний раз! Я обещаю!
-Нет, Валюш, все хорошо. Мы замечательно провели время, правда! – и Саша не кривила душой. Своей личной жизни, да даже намека на то, что впереди девушку ждет что-то похожее на Валину семью, у Александры не было. Она настолько стеснялась своего изъяна, что сама отталкивала любого, кто хотел познакомиться с ней…
Кулек по имени Юля рос, упрямился, безобразничал и убегал, не желая чистить зубы по вечерам. Валя и Шура взрослели, глядя друг другу в глаза и видя в них себя.
Шура летом стала ездить на дачу. Вызывала такси и, погрузив в багажник все только самое необходимое, мчала туда, в бабушкин сад, к уютному, когда-то выкрашенному в зеленый цвет домику.
Яблони, кривые, ветвистые, заполонили собой все пространство у дома, как будто загораживая его от несущегося в тартарары времени. Заслоняли они и Шуру, даря ей покой и позволяя сидеть за мольбертом до самого заката.
Но однажды Шура, прищурившись, разглядела, как по дорожке от калитки к ней идет… Кто же это? Юля? Но как?
-Тетя Шура! Ты не пугайся! Это я! – Юля, девчонка пятнадцати лет, стояла на дорожке, поставив на землю рюкзак.
-Что случилось? Где мама? – Шура осторожно, бочком спустилась с крыльца и, чмокнув гостью в щеку, внимательно взглянула на нее.
-Мама… Она уехала. Срочно. Вот, письмо тебе написала…
Девочка протянула тете Шуре чуть помятое от ношения в кармане, наскоро написанное письмо.
«Шурочка! Извини, опять ты меня выручаешь! Руслан в больнице. Я поеду к нему. Что-то у него со спиной. Юля пока с тобой поживет, хорошо? Не могу ж я ее одну оставить, да и взять с собой не могу. Мало ли, что там и как…»
Крупный, кругловатый почерк прыгал, сбиваясь со строки. Валя волновалась. Мужа она любила, хотя и бранила его за долгие поездки по стройкам…
Так началась Юлина новая, оторванная от города жизнь. Лето бешено проливало солнце на поля, прятало в траве сочную, кроваво-красную землянику, выжигало посеянные злаки.
Сначала все шло хорошо, но потом, как-то вдруг, Юля решила стать бунтаркой, решила, будто взрослая тетя Шура обращается с ней как с малышней, будто мать просто бросила ее в этой Богом забытой деревне, чтобы пожить самой.
-Юля, ты не права! – Александра очередной раз старалась разубедить девочку. – Мама ухаживает за твоим папой. Она любит тебя, и я люблю, нужно просто подождать…
А Юля ветром уносилась в поле, пропадая целыми днями там, среди немой, дрожащей волнами пшеницей.
Выпала на это лето и первая любовь юной воительницы. Соседский парень, Мишка, пришелся девочке по душе. В нем, как будто, было все то, чего так хотела душа, чего просило растущее, потерявшееся во взрослом мире сердце. Сила, бесшабашность, наглое стремление быть самим собой «вопреки и наперекор».
Прошел месяц. Валя не появлялась. А Шура уже и не знала, что делать. Юля дерзила, убегала и била посуду, как будто бесенок вселился в только недавно агукающий «кулек».
Ссора разгорелась как-то утром, после завтрака. Шура просила девочку заняться уроками. Лето подходило к концу, нужно было готовиться к школе.
-Не буду. Мне некогда.
-Опять с Мишей пойдете гулять? Да ты на него посмотри, ведь невоспитанный, лентяй он! Только и знает, как время зря проводить! Кто из него получится!? – Шура презрительно скривилась. Михаила она на дух не переносила, даром, что сын соседей.
-А тебе какое дело? Вот мама приедет, пусть тогда и учит, а ты…
Александра замолчала.
А за калиткой уже ждал Мишка. Наглый, дерзкий взгляд, насмешливо растянутые губы.
-Ну, что? Твоя хромоножка опять нотации читала? – осведомился он, крутя педали новенького велосипеда.
-И не говори! Все ей не так. Поскорее бы мать вернулась!…
А Шура сидела на крылечке. Ноги сегодня болели как-то особенно нудно, тоскливо. Как будто вся душевная боль перетекла в них, разливаясь по венам, проникая в суставы.
Да, она не мать. И никогда, видимо, ею не станет. Не судьба. И от этого стало так нестерпимо обидно, что женщина тихо заплакала.
К вечеру Юля вернулась домой. Она быстро промелькнула в просвете между ветвями яблонь, вбежала в дом и хлопнула дверью своей комнаты.
-Плачет! Ну, точно, плачет! – в ужасе подумала Шура. В голову лезли нехорошие мысли. – Не уберегла! Не уберегла!…
-Девочка моя, Юленька, открой. Давай поговорим! – женщина стучала в дверь, но Юля не открывала…
Гостья вышла из своей комнаты только на следующее утро. Шуры нигде не было. Сначала Юля обрадовалась.
-Ну и хорошо! Нет ее, так даже спокойнее!
Потом начала нервничать.
-А вдруг она упала, с ногами что-то? Вдруг головой ударилась?
Юля вскочила из-за стола и бросилась в сад.
-Тетя Шура! Тетя Шура! – кричала она, носясь по участку и заглядывая, куда только можно.
Девочка нашла женщину в сарае.
-Тетя Шура…
-Заходи. Я как раз тебя жду.
Юля, притихнув, вошла в старенький, в одну доску сколоченный, сарайчик.
Шура стояла перед большим листом ватмана, прикрепленным к стене гвоздиками. Перед ней, на столике, теснились баночки с гуашью.
-Знаешь, ты права. Я не твоя мама, я не мама вообще..
-Тетя Шура, простите меня… — попыталась извиниться Юля.
-Не перебивай меня, пожалуйста! Так вот, я не умею воспитывать девочек, которые влюбились в плохих мальчиков. По сути, я даже и не знаю тебя. Раньше все было понятно, моя Юля плакала, жалея козлят, смело скакала на волке, помогая Ивану-царевичу, и терла лампу Алладина, загадывая желания. А потом та девочка вдруг приехала ко мне с рюкзаком, а я ее и не узнала. И ты меня ведь не знаешь. Я, Юль, мало где была. Сама понимаешь, ноги… Но я умею рисовать. Я рисую все – и мечты, и чувства, и горе, и радость. И становится легче. Как будто чуть-чуть все это сбывается, сглаживается… Не знаю, понимаешь ли ты меня. Ладно, в-общем, бери краску, здесь её много, на любой вкус, и ляпай на лист. Прям лихо, мазками, брызгами, пальцами, да хоть пятками! Главное, чтобы это была ТЫ! Чтобы это была картина ПРО ТЕБЯ! Хочешь – злая, хочешь – нежно-грустная. Прислушайся к себе и делай.
-Но я… — девочка скривила губы, качая головой.
-Я просто прошу тебя. Не приказываю, не уговариваю, просто прошу, Юля….
Что-то в этой женщине, грустной и какой-то потерянно-тревожной, заставило девочку робко взять кисть, окунуть ее в фиолетовую краску и веером пустить сотни клякс на белый, распятый на стене сарая, лист. Потом еще и еще. Синий, сиреневый, красный, желтый…
Шура тихо отошла в сторону. Она смотрела на Юлю, на то, как меняется ее лицо. Та сила, бедовая, неуемная, порожденная переживаниями столь новыми, что девочка сама потерялась в них, вдруг обрела цвет и форму. А раз обрела, значит, стала не такой страшной, значит, ее можно приручить или просто прогнать, рассмеявшись вслед соседскому мальчишке, что причинил боль…
…Валентина приехала за дочерью в конце августа. Руслан все еще лежал в больнице, но шел на поправку.
-Шурка! Как же я тебе благодарна! Если бы не ты…
-Да брось, — зачерпывая ложкой яблочное повидло, Александра улыбалась. – Пей чай!
-Ты меня всегда так выручаешь! Спасибо за Юлю. Я у тебя в таком долгу!…
-И тебе спасибо! – Шура обняла подругу. Той явно пришлось несладко. Переживания этого лета прочертили морщинки на прежде цветущем Валином лице. – Ты не представляешь, какое лето у нас было…
…Через много лет, когда Валя позвонит Юле, взрослой, живущей совсем в другом городе и воспитывающей сына-сорванца, и сообщит, что тети Шуры больше нет, Юля заплачет.
-Мама! Ты что? – сын удивленно взглянет на нее.
-Ничего, Ромка, ничего. Иди, поиграй…
Как она может объяснить ему, что только что, вот прямо сейчас, из ее жизни исчезла та, кого Юля считала своей второй мамой, но об этом ей так и не сказала…
Но Шура и так знала, что в этом мире у нее есть дочка, маленький «кулек» по имени Юля, смело пишущий картину своей жизни. И от этого на сердце было тепло и спокойно. Валя все же отдала подруге долг сполна, подарив той право быть мамой …