-Настасьяяя, здравствуй Настасья.
Александр Щебуняев. «Женщина у окна»
У калитки стояла женщина, с очень бледным лицом и потухшим взглядом.
Вторая, сбитая, фигуристая, с толстой косой через плечо, вытирая руки о передник, прищурив на солнышке глаза, легко сбегает по ступенькам новенького, словно игрушечного домика, с прозрачными стёклами и весёлыми занавесками с вышитыми петушками на окнах.
-Анна? Чего тебе, Анна? Ежели за Тимофеем пришла, так я не держу его, забирай.
Да только не пойдёт он, поняла? Чай, не бычок на верёвочке, чтобы водить его туды- сюды, сам пришёл, я не неволила.
Это ты, Анька…ты влезла, а у нас с ним любовь была…
-Ты же замужем тогда была…
-А тебе-то что? Тебе кака печаль? Чего ты лезла, ежели знала, мой Тимка, мой. А что за Петром взамужем была, так, то батюшке моему, Афанасию Филипповичу, в пояс поклониться надо…он, он злыдень меня за Петра взамуж отдал, всё ему породниться охота было, как же…председатель в сватах…
А я вот взяла и…я счастья хочу, любви хочу…поняла? Не для того я рождена мамкой- покойницей, Елизаветой Егоровной, чтобы жить с нелюбимым.
А с Тимофеем мы в детстве ещё переглядывались, а как постарше стали…так и любиться начали…
Что?
Не делай вид, будто не знала, Анька. Всё село знало, а ты нет? Я и Петру сказала, что не люб он мне, что я порченая я, другим, любимым…А он, как теля…слюни распустил, люблю мол, не могу без тебя жить…Батюшка мой и подсуетился…
А Тимоха, Тимоха тогда психанул, думал что я, повелась на сынка председательского, да он мне даром не нужен, поняла…
Тимоха на тебе-то женился от безысходности, чтобы мне досаду сделать, просто знал, что ты бегала за ним, как хвостик…
Так что, Анна…Ежели забирать пришла…то иди попробуй…Тимкааа, Тимофей…
-Ну.
Из домика вышел молодой мужчина, он жевал блин, масло текло по подбородку…
-Вот, полюбуйся, супружница твоя, пришла за тобой видимо…хахаха…
-Зачем пришла, Нюр? Я тебе всё сказал.
-А я ни к тебе, я к Настасье пришла.
-А меня зачем позвали?
-Я и не звала…Я к тебе, Настасья, да ты мне слова выговорить не дала…
-Чего тебе? Ежели колдовать чего вздумаешь, так я не боюсь, я не верю в это всё, ясно тебе? Это бабка твоя, говорят колдунья знатная была, а по мне так…дурила тёмный народ, а ей и верили…
— Если хочешь, я и при Тимофее скажу, зачем пришла.
Настасья поёжилась.
Хоть и хорохорилась она, но всё таки…у ведьмачки мужика увела, законного, хоть и её Тимка был, Настасьин, а всё же…перед законом -то они муж и жена…Про бабку -то её, Анькину, ого-го что говорили, а также говорят, что мол, Аньке всё передала, все знания свои. Кто её знает, зачем она пришла…
-Ну, — Настасья подошла к калитке, — чего тебе, говори, — сузила глаза, — я слухаю, чего ты мне там? проклятий насылать будешь? ежели скажем, надумаешь килушек посадить, али ещё чего, прокляну…не зыркай на меня, не из пугливых я, думаешь что только твоя бабка такая была?
Моя тоже кое что знала и мне передала…
-Не дури, — спокойно сказала Анна, — я по делу к тебе пришла…От дитя не избавляйся, грех на душу не бери…Если любит тебя Тимка, как ты говоришь, то и с дитём полюбит…с чужим…Не бойся, — усмехнулась, — я никому не скажу, не подлая я…Как ты думаешь…
Смотри, Настасья, избавишься от дитя, век горевать будешь…В этом есть твоя печаль и наказание, а так же радость твоя, много радости принесёт тому, кто его матерью станет это дитя.
Оно тебя выбрало…не дури. А от Тимохи нарожаешь ещё…От этого избавишься, не видать тебе счастья…помни это…Настасья.
Настасья стояла опустив руки…Как? Откуда она узнала? Ведь Настасья сама только утром сегодня это поняла, а так же поняла, что не Тимкин это ребёнок, а мужа законного…Петра.
Откуда? Откуда ведьмачка узнала, ещё гадостей наговорила…
-Иди отсюда, мелешь что ни попадя, даже если это и так в своей семье…сами разберёмся, поняла? Уходи…тебе -то, что до нас…
-Я — то уйду, Настасья, да ты…прислушайся ко мне…А бабка твоя…не было у неё никакой силы, слышишь…себе -то не ври, живи…живите, как хотите…дитё сохрани..прошу очень…на радость оно придёт в этот мир.
А Тимку свово, как раз и проверишь…какой он? Первый раз струсил, не пошёл против Петра, а сейчас как? Увидишь как раз…
Ушла Анна…ушла.
А на душе у Настасьи, будто кошки скребутся.
Муж её законный, Пётр, в армию ушёл, а в это время к ней в дом и перебрался Тимофей, любый её…
А как же…
Не успел Петро за поворотом скрыться, как Настасья счастливая, да весёлая, к любимому бежала.
Пётр три года будет в армии, а за три года многое, что изменится.
Батька его уже не председатель, так что боятся им нечего.
А то, что по древне сплетни ходят так пусть…Их-то силой за нелюбимого замуж не отдавали, а она счастлива, счастлива со своим любимым…Три года долгий срок, а там…трава не расти.
Эти -то шепчутся, мол не успела постель остыть от мужа, а она полюбовника привела, да пусть шепчутся, ни для них живёт свою жизнь Настасья, а для себя…
Ушла Анна, зашла в дом Настасья, вроде всё хорошо, да не хорошо…Не дают ей покоя слова Аннины, скребёт по сердцу кошка железными когтями…
Эх…была не была…
-Чего она приходила?- вошёл в избу Тимка, всё в горнице светом озарилось, любый, любый мой, — думает Настасья…всё сделаю, всё…но тебя удержу. Никому не отдам, никто не помешает.
-Так знамо дело, просила, чтобы вернула тебя.
-А ты что?
-А я что?..Не бычок говорю, он тебе, на верёвочке, а человек живой.
— Правильно, — кивает Тимоха, — а она чего?
-Ой, да распалилась…давай угрожать…Ведьмачка, одним словом.
— Угрожать, Анна?
-Но…
-Странно…ну да ладно, а ну иди сюда, — потянул Тимоха Настасью на кровать, со взбитыми подушками и большими перинами…
Не сказала, не смогла…
Так и жили…Люди поговорили, да затихли, а Анна…Анна вдруг закрыла дом свой на замок и уехала куда -то.
Вскоре Настасья затяжелела…Стал виден большой живот, лицо её попортилось, ходила грузная и некрасивая, старухи говорили, будет, мол, девка.
Девка у матери красоту -то забирает.
Тимоха долго приглядывался, а потом начал пытать Настасью…Тоже, чай, не дурак…
-Моё ли дитё?
-Твоё, Тима…Твоё, ты что милай…
-Живот слишком большой, вот чего…Скажи правду, Настасья…Сбрешешь…узнаю, уйду…Скажи, как есть…
Долго отпиралась Настасья, да пришлось признаться, как схватки-то начались, Тимофей грамотный, уж посчитать -то смог срок.
-Петра дитё?
-Петра, чёёёрт бы его побрааал, уууоооййй, вызови фельдшера, Тима…
-Что же сразу не сказала? Надурить меня хотела?
-Нееет, фуууух…Тима, нет, оёёёёй, боялась уйдёёёёшь…
-Почему к бабке в Сорокино не сходила? Все девки и бабы молодые к ней шастают…
-Да Анька же всё, будь она не ладна…оооййй, силы нету…
— При чём тут Анька?- одеваясь спрашивает Тимофей.
-Она, она змея, заставила дитя это оставить, иначе грозила, что плохо будет…Ой, сил нет…
-Собирайся.
-Куда?
-Куда, куда…в город повезу, тут ехать то семь вёрст, терпи…
1 апреля, 1941 года, отвёз Настасью в больницу Тимофей, а сам уехал домой…
Домой Настасья приехала через неделю, одна. Ребёнок не выжил, двойное обвитие…
***
22 июня, 1941 года, пришла на землю нашу война…
Провожает Тимофея Настасья, виснет на груди его, плачет.
-Ну что ты, — отворачиваясь от неё, говорит Тимофей, стыдно ему перед мужиками. — Чего ты, Настя, к сенокосу вернусь…
Плачет Настасья, убивается, под сердцем дитя носит, теперь его…любимого…
***
Четвёртый год идёт война, четвёртый год ждут бабоньки своих мужиков, а некоторые уже и не ждут, отплакав своё…бегает у Настасьи по двору мальчишка, Стёпка.
Вихрастый, голопопый, вылитый Тимоха, уж, как любит Настя его, Стёпку -то…
Получила на Петра, мужа своего законного бумагу, мол без вести пропал…
А Тимофей живой…живой родненький…Ждут его домой Настасья с сыночком, ждут…А Пётр…Ну что же поделаешь, такая судьба у него…Она, как известно, на печке найдёт…
***
Потянулись эшелоны на родину, с песнями и плясками встречают.
Приехал на родину Тимофей.
-В огне тебе не гореть и в воде не тонуть, милый, — падая на колени, кричала ему в след Настасья,когда провожала на фронт.
Так и получилось, будто заговорённый Тимоха, смеялись над ним сослуживцы, два ранения лёгоньких только, будто под защитой чьей-то был.
Вернулся, живой, родненький мой, — плачет Настасья, виснет на Тимофее, а тот довольный, прижимает к себе любимую свою.
Кто это там выглядывает?
-Стёпка…Сынок, большушщий какой…
-Ты, что ли тятька мой?- спрашивает склонив голову набок и сощурившись мальчишка.
-Ну я, а ты же Стёпка? Сынище мой?
-Тятька, тятенька, а Васька говорит, что нет у меня тятьки.
-Как это нет, а я кто же?- поднимает высоко к небу на вытянутых руках мальчонку Тимофей, — смеётся мальчишка, стекает скупая слеза у Тимохи, плачет Настасья…
Сидят вечером, разговаривают, уснул Стёпка на руках у паки, держа в руках комок сахара.
-А что же Пётр?
-А что Пётр, без вести пропал, ещё в сорок первом, ты -то разводиться будешь со своей?
-С какой своей, ты моя…Давно нас развели, Настёна…Давай об этом потом поговорим, а сейчас спать…я Настя, четыре года в своей кровати не лежал…
-Милыыый…
Приходят мужчины с войны, приходят.
Про Анну говорили, будто в городе живёт, вроде в больнице работает, кто его знает, может и врут.
Прошёл ещё год…
Однажды, удивились все, как увидели, что из трубы Аннушкиного домишки, дым идёт.
Первая заглянула соседка, бабка Старыгина.
— Хто тут хозяйничат, а? Хто разрешал?
— Я это, тётя Клава.
-Аннушка…Нечто ты…Мил моя…Аня…- припала старуха к Аннушке, обнимает женщину, плачет, видит старая…мужчина на костылях, ноги нет по колено, лицо такое, в шрамах, знакомое…несмотря на то что обезображено… — батттюшки…Анна, так это же…
-Макар Силантьич Воронов, муж мой, фронтовик, всю войну прошёл, вот…жив здоров вернулся, а это…-Анна кивнула в сторону девочки, что выглядывала из -за ноги мужчины, — это дочка моя, Зинаида Макаровна…
Закрестилась соседка, забожилась и посеменила вдоль по улицы, разносить по селу весть, что мол, ведьмачка Анька вернулась, а с ней…господи ж ты боже мой, а вместе с ней мужик, уж дюже на Петра Настасьиного похож, прямо вот одно лицо и девчонка с ними, дочка Анькина…
Вести по деревне быстро расходятся, дошли и до Настасьи.
Ужинают, сидят Анна с семьёй, кто -то вроде стукнул в окно.
— Кто-то тама?- спрашивает Макар.
-Сиди, это ко мне может, травки кто спросить пришёл, вышла на крыльцо накинув шаль Анна, смотрит, навроде как тень маячит около куста черёмухи.
-Кто? — сойдя с крыльца и вглядываясь в темноту весеннего вечера спрашивает Анна.
-Ты зачем приехала?
-А тебе что, Настасья? Никак думаешь, что Тимку у тебя отбивать приехала?
— Люди брешут…будто Петра ты привезла, чего тебе надобно, ведьмачка проклятущая, со свету сжить меня хочешь?
— Много на себя берёшь, Настасья, для чего ты мне? Живи спокойно, я домой со своей семьёй вернулась, знамо ли дело, по углам чужим скитаться, имея свой дом…Ну…пойдёшь мужа моего, Макара Силантьича смотреть? Сходи, успокойся, может и этот приглянется, уведешь…тебе не в первой…
-Кто там, Аннушка.
-Товарка моя, Макарушка, как узнала, что мы приехали, прибежала, навестить меня…Настасья…у неё… муж…недавно вернулся…тоже…
Настасья отчётливо увидела лицо мужа Анны, сроду на Петра не похож, Пётр косая сажень в плечах, кудри, а этот…сухой какой-то, взгляд поникший, а страшный…бррр…Да и нет его…нет Петьки -то, сгинул давно…
— Повечеряте с нами?- спрашивает Макар.
— Ннет, спасибо…побегу…
Смотрит долго в след Настасье Аннушка…Уже и Зиночка позвала и Макар.
-Иду, иду, хорошие мои…
Ложась спать, укрывает Макара Аннушка.
-Ты как…Макар?
-Хорошо всё, Аня…иди ложись…отдыхай. Не жалеешь? Что приехали сюда?
-Я нет, а ты…Петя?
Мужчина помолчал.
-Макар я, Аня, Макар и есть…Был Пётр, да весь вышел…Родни не осталось, признать некому, да мало ли схожих…А я Макар, ты моя жена Аня и дочка моя,
Зиночка, спасибо тебе, родная моя.
Век в ногах бы валялся…
-Да брось, Макарушка…брось…То, что было…то быльём поросло, всё перепуталось в мире, ну ничего…теперь только светлое будет, верь мне…
-А я и верю, Аня…
Не спится мужчине, вспоминает он, как контузило его и ранило сильно, как потерял память…Очнулся, его Макаром называют…ну Макар, так значит и Макар…Документы нашли, когда их растаскивали из той ямы, решили, что Макар это он.
Ну Макар, так Макар…
Так и жил Макаром, воевал дальше, награды получал, медали, даже орден дали…
А потом с ногой вот…получилось, ну и пошёл Макар…на улицу.
Чувствовал, чувствовал Макар Силаньтьич, что-то не то. Тянуло его куда -то, сел однажды в поезд проходящий и приехал в ***.
Куда? Зачем? Почему именно сюда.
Ходит, ковыляет по улицам, а кажется ему, будто знакомо всё…Ну откуда? Ежели он, Макар, совсем с другой стороны…Семья же у него видно есть, да только не помнит ничего, отшибло память -то…
Вскоре заметили его, друзья- товарищи, где чарочку нальют, где что…Приспособили песни жалостливые петь, а люди за это деньги в картуз кидают…
Плохо петь у Макара получалось, сидел просто так, на земле…Накидывали, кто по копейке, а кто и бумажку положит.
Заметил как -то, девчушка стоит, смотрит на него глазищами своими, махонькая девчушка, такие одни не ходят, видно от мамки сбежала.
А тут и мамашка, раззява такая.
-Зина, Зинуша, ты что там?- подбежала, глянул на неё Мака безразлично и отвернулся.
А девчонка хохочет и показывает на него.
-Мама…дяденька хороший, у него головка болит, иди полечи…
-Тсс, тихо…ну что ты, Зина…
А потом на Макара посмотрела, подошла, денег положила, немного правда, ушла.
Вечером забирали Макара, вместе с другими, кормили похлёбкой, да наливали по чарочке, много не давали, иначе драться начинали, хулиганили, а утром опять привозили, понимал Макар, не для него эта жизнь…а что делать? Силился вспомнить, но не мог никак…
Стал замечать Макар, ходит эта женщина, ходит и девчонку с собой водит, а Макару так хочется обнять ту девчончишку…да к себе прижать, видно где-то дети у него…Эх, да что же за жизнь такая…
-Петя…Петро…ты ли.
Оглянулся Макар, женщина эта зовёт.
-Ошиблись вы, гражданочка…меня Макар зовут…
-Тебя Пётр зовут, а я Анна…посмотри на меня…на одной улице с тобой жили…боль…боль сильная разум застилает. Кричишь по ночам, а?
-Кричу…мужики на улицу спать гонят…
-Оно и понятно…сколько на тебя проклятий высыпалось, сколько тебе сгинуть желали, а ты гляди…выжил.
Пойдём со мной…Петя.
-Я Макар, ошиблись вы…дамочка…вот и документы есть…
-Пойдёёёём…
-Э, э, дамочка, а куда это вы его повели, — из подворотни вынырнул молодчик в кепке надвинутой на глаза, — это наш инвалид…
-Уйди…мальчик, а то сам инвалидом станешь, сядь на его место и сиди…пока не придут за тобой, а про него забудь…и своим передай, чтобы забыли…Не был он здесь…
Так Макар пришёл жить к Анне…
Она его лечила травками какими -то, он всё спал больше, да в жару метался, там во сне, вспоминал кто он и как, а потом будто обрывало всё, как проснётся.
-Мамка, а когда уже дяденька проснётся?
-Скоро, Зинуль…пусть спит, у него хворь вся сном уходит…не забудешь, вот этот отвар дать когда большая стрелка на двенадцать будет, а маленькая на один.
А бульон…
-Я помню, мамочка. Ты иди, не переживай, я присмотрю за дяденькой…Я понимаю, тебе работать надо…
Слушает Макар разговор девочки с матерью и начинает вспоминать…Как ущат холодной воды на голову вылили, будто форточка открылась, а оттуда воспоминания хлынули…
Вечером встал…Вышел к Анне.
-Куда ты…куда встал, слаб ещё…
-Я вспомнил, Аннушка…вспомнил кто я…
-Ну и хорошо…дело твоё, кем тебе быть, Петром или Макаром…
-Я Макар, Аня…Я с вами жить хочу…С тобой и с Зиночкой, не прогоните?
Я не претендую, Аня…Понимаю я, куда мне такой образине к тебе свататься…Просто, как брат…
-А Настасью свою, жених…нечто позабыл…
— Давно из сердца вырвал, мне же на службу сразу написали…что Тимку привела, что тот тебя оставил и сразу же в мой дом, в мою постель…Глупый был, хотел приехать и расквитаться с ними, план побега продумывал…а потом вой.на…
Она всё по местам расставила.
Не нужна она мне, Аня…Я с тобой и с Зиночкой хочу остаться, ежели не прогоните…
А чего нам гнать тебя, Зинушке отец нужен как воздух, а мне без мужского плеча тяжело…
-Полюбил я твою дочку, Аня…Словно она моя.
— А она и есть твоя, Макар…Настасьина девчонка -то, от тебя понесла, да видно что-то Тимка сказал, она её оставила, в больнице -то…я тогда там санитаркой работала, после того, как Тимка к Насте сбежал…
Я дом закрыла и уехала…В город, устроилась, в больницу работать, меня же там уважают, любят, всю войну отработала,Пет… Макарушка…
А Зинуша…
Уговорила я Настю дитя оставить…не губить душу…А как она родила, да бросить решила, ну я и забрала девочку, помогли мне…Там в больнице, доктор, я рассказала всё, мне поверила она, душевная…помогла мне Зину оформить, вот и сидели здесь, тебя ждали…
-Ты предвидела всё, да…Аня?
-Ну…всё не всё, а многое мне подвластно, привораживать не буду, не боись, — засмеялась смехом серебряным, эх, Тимка…как такую красоту не разглядеть.
-Да куда там…на чёрта я тебе сдался, ты вон какая…а я…Как жить станем?
-Как ты скажешь, ты у нас главный теперь. С Тимкой нас развели, я не замужняя, Зина моя по документам…угол здесь снимаем, а в деревне дом стоит…не побоишься вернуться?
Не побоюсь…
Вот так и вернулись.
Никого из родных у того человека не осталось, пришлые они были, когда Петром -то был…А уж у Макара и подавно.
Зинуля души в отце не чаяла, уж так любила.
Макар, а он Макар, забыл имя своё, всё решил перечеркнуть, домик латать начал, рукастый был.
После всех разговоров, будто мол, Пётр с Анной живёт, приехали из района, проверили, успокоили людей, как есть Макар Силантьевич Воронов, награды имеет, к ордену даже приставлен, там, откуда он родом не осталось никого…
Поездили ещё, для порядка, да и оставили в покое Вороновых, Анну с Макаром.
Тимофей вскоре уехали с Настасьей, встречались они ещё, Настасья с Анной.
Странный разговор произошёл у них…
-Это та…девчонка-то?
-Какая та? Ты про дочку мою, Зиночку?
-Про твою, — усмехнулась Настасья…-на что она тебе сдалась? Своим ведьминским делам учить будешь?
-Глупая ты…я дитё спасала и тебя, от бездетности.
-А сама чего не родишь? Благодетельница…
-Не время ещё…придёт и рожу и ты тоже…ещё родишь…Только вот какое дело, Настасья…как мы жить — то будем? По одним улицам ходить? Я уезжать не буду, хватит, нажилась на чужбине, да и супруг мой, Макар Силантьич…понравилось ему здесь…
-Мы и сами думали уехать, Тима предлагал…Уедем мы, Анна…ты прости меня и…спасибо тебе…
-За что же?
-За Тимофея, за…дочку и за…Петра…Скажи мне, Аннушка…ведь ты наперёд всю жизнь знала?
-Допустим.
-Отчего же не поменяла ничего?
-А зачем? У каждого свой крест, Настя, каждому и нести его, а достойно или нет, сами решаем…
-Ну ты -то конечно достойно свой крест несёшь, ты же у нас святая, да? Мужика отпустила, хоть и любила, ведь ты любила Тимофея.
-Он меня не любил, — отвечает Анна спокойно.
-Сейчас тоже…думаешь не душа у меня, а камень, да? Думаешь, так легко мне далось дитё оставить…Ведь моя это дочка, моя…Зачем я тебя послушала, ведьмачка проклятая, жила бы сейчас без боли этой…мочи нет…
Лягу ночью и вою, в подушку…что сделала, дитё бросила.
-Тимофей не знает?
-Нееет…
-Ну и ты забудь, Настя…ты доброе дело сделала, мне доченьку родила, счастьем она мир мой тусклый озарила…А остальное всё забудь, живи и наслаждайся жизнью, хорошо?
И мне дай пожить счастливо…
Это я тебе спасибо сказать хочу, за дочь, за супруга моего…Поезжай, Настасья и ничего не бойся.
Долгую и счастливую жизнь прожили Макар с Анной, троих парней родила Аня своему Макарушке, дочка выучилась, врачом стала, кардиологом, парни тоже кто кем, все такие ответственные, хорошие, да умные.
Анна лечила людей, всю жизнь, отовсюду к ней ехали.
А Настасью свела судьба однажды с Зиной.
Привезли её дети, добились через знакомых приёма у Зинаиды Макаровны.
Настасья сразу узнала её, первенца своего.
Уже на выписке, руки целовала доктору…
-Вот,что она говорила, когда просила тогда…вот какое дело доброе ты сделала…ведьмачка, всё наперёд знала…
-Что вы говорите?
-Ничего, детка, говорю родители гордятся тобой, какая дочка у них выросла, живы ли родители?
-Да, спасибо, живы конечно, внуков нянчат, а вы…вы знакомы?
-Нет, девочка, просто подумала, какие замечательные люди воспитали такое дитя…
-Спасибо вам, за добрые слова…
-Тебе спасибо, девочка моя…прости ты меня…а родителям, поклон передавай…
Какая странная женщина,- думает вечером, дома, Зина, -так сердце отчего -то защемило, когда увидела её…Странная, а меня будто магнитом к ней тянуло.
Может просто по мамочке соскучилась, скорее бы отпуск, как там они с папкой, как там деревня…
Поеду, поклон передам, от странной женщины, Анастасии Филимоновны…
Только во взрослом возрасте узнала Зина тайну своего рождения, когда маме плохо уже было, немного времени оставалос, а она -то всё думала, отчего ей мамин дар не передался.
Зато дочка младшего брата, всё до капельки от бабушки переняла.
-Простишь ли, Зинуша?
-За что, мама?За то, что ты меня любовью и заботой своей окружала? В люди вывела? Ты моя мама…А та женщина, она просто помогла мне прийти в этот мир…К тебе и папе.
История встречи и жизни прадеда и прабабки, запала в душу одному из потомков.
А он уже рассказал нам…
Мавридика д.