— Мам, почему так?! Почему ты к Вадиму относишься намного лучше, чем ко мне?! – спросила Мира, не глядя матери в глаза. Он смотрела на дождь со снегом, который с утра шёл за окном, – Ведь я же всё для тебя делаю, мам! Всё бросила – и приехала за сотни километров…
— Ага, конечно! – скривилась Мария Семёновна. Немолодая уже сухонькая женщина зло улыбнулась. Казалось, на её высохшем лице остались живыми только маленькие юркие чёрные, как ночь, глаза. Да и те светились какой-то злостью и ненавистью, – Из-за меня ты всё бросила! Так я тебе и поверила! Просто наследством запахло – вот ты и прибежала, чтобы ничего не прозевать! Мало тебе тёткиной квартиры, так ты и на мою глаз положила! Тебе от меня только деньги и нужны! Думаешь, я не знаю!
— Какие деньги, мам?! О чём ты говоришь?! Или, может, я чего-то не знаю: возможно, ты тайный миллионер, и у тебя под подушкой лежит мешок с деньгами?! – устало улыбнулась Мира, – К тому же со здоровьем у тебя уже всё нормально: с операцией мы успели. Так что до наследства ещё далеко.
— Смейся, смейся! – прошипела Мария Семёновна, – Я знаю, что ты на мою квартиру рассчитываешь! Думаешь, что продашь её – а денежки себе оставишь! Как бы ни так! Я новое завещание написала! Всё Вадику достанется! Всё! А тебе, лицемерке, шиш!
— Да я и не ожидала ничего другого! – покачала головой Мира, – Если бы я на тебя да на твои деньги рассчитывала – то давно уже с голоду бы умерла! Кстати, где же твой Вадик?! Что-то давно его не видать… Я уже больше недели тут, у твоей постели, а он, любимый сын и достойный наследник, что-то не торопиться…
— Ты Вадюшу не тронь! – вскинула голову Мария Семёновна, – Это тебе делать нечего, вот и сидишь здесь, надеясь, что я помру раньше времени. А парень, между прочим, в столице учится и работает, поэтому некогда ему разъезжать!
— Мне делать нечего?! Ну, да… – вздохнула Мира, вспоминая, с каким трудом выпросила у директора отпуск на 2 недели, чтобы помочь больной матери после операции, – А ты уверена, что Вадим, действительно, учится?!
— Не смей говорить о брате плохо! Конечно, уверена! Он – не ты! Он стремится к своей цели и полумер не признаёт! Это тебе всё равно было, где учиться – вот и получила образование в этом занюханном городишке… А Вадик решил, что учиться будет только в МГУ – вот и учится…
— Ну, мам, здесь можно много рассуждать, – вздохнула Мира, – начиная с того, что я, собственно, ничего не решала – ты всё решила за меня. Это ведь ты сказала, что учить меня не собираешься, что до 18-ти лет меня вырастила – а дальше – сама. Сама бы я Москву не потянула, а в своём «занюханном городишке», как ты говоришь, получила высшее образование. А на счёт Вадима… Я бы не была так уверена…
— Не вали, пожалуйста, с больной головы на здоровую! – хмыкнула Мария Семёновна, – Могла бы и настоять…
— Могла бы, – кивнула Мира, – да только никому до этого не было дела…
… За окном по-прежнему шёл снег, переходящий в дождь, или дождь, переходящий в снег. Мира смотрела за окно, задумавшись. Перед глазами девушки мелькали картинки из прошлой жизни…
Мария родила дочь рано: в 18-ть лет. Вышла замуж за хорошего деревенского парня сразу после школы – её родители считали, что девочке учиться дальше не обязательно – и родила. Не сказать, что она любила своего жениха – вышла замуж за хорошего парня. Так решили их родители. Николай тоже не слишком-то любил молодую жену. У него до армии была любимая девушка, на которой он собирался жениться по возвращению, но она вышла замуж, пока он служил. Вот парень и решил жениться чуть ли не на первой встречной. Ею и стала соседская девчонка Маша. Девушка симпатичная и работящая, из приличной семьи. Николай работал трактористом и хорошо, по местным меркам, зарабатывал. Жили молодые с родителями Коли: у тех был большой дом. И всё бы хорошо, но молодой муж начал прикладываться к бутылке. Тракторист в деревне – это ведь самый нужный человек. Тому огород вспахать, тому дров привезти, тому машину из грязи вытянуть – а рассчитывались-то чем?! Правильно, бутылкой! К 25 годам Николай уже не мог работать, не похмелившись с утра. Казалось, что трезвым он не был никогда. Мария сначала просила мужа не пить, потом ругалась и скандалила. Однако мать парня защищала сына:
— Маша, это просто работа у Коли такая, нервная. А ещё и ты постоянно грызёшь! Другая бы жена пожалела, поддержала – может, и послушал бы муж! А ты всё кричишь… Все мужики у нас пьют! Он же не валяется пьяным по деревне – каждый день домой идёт!
Да, Николай каждый раз шёл домой. Чтобы поесть и упасть на постель, даже не раздеваясь. Утром, кое-как ополоснувшись и выпив рюмку на опохмел, мужчина снова уходил на работу. Мария не понимала, как он может садиться за руль в таком состоянии. Ведь возвращался муж иногда совершенно пьяным.
Мира росла среди скандалов, ссор и выяснений отношений. Она с самого детства понимала, что отец не любит мать, а мать – отца. Сама девочка любила отца, который, вернувшись, обязательно приносил ей гостинец «от зайчика», будь то леденец на палочке или обычная подтаявшая карамелька. Отец брал её на руки и обнимал, щекоча отросшей бородой. На Марию, бегающую вокруг и возмущающуюся по поводу того, что от него снова пахнет алкоголем, мужчина внимания просто не обращал. Возможно, именно поэтому злость женщины распространялась и на дочь. Ведь её Николай любил и ей уделял внимание. Она же, кроме равнодушного: «Отстань!» в свою сторону редко что от него слышала.
Мира росла сама по себе. Отец всё так же пил, бабушка и дед воевали со скандальной невесткой, та – с ними и с отцом. Мария нигде не работала, поэтому времени и сил на эту семейную войну у неё хватало с лихвой… Казалось, ещё немного – и отец совсем сопьётся. Но однажды всё изменилось. Николай вернулся домой совершенно трезвым. Раз, и два, и неделю… Мария сначала не верила в реальность происходящего. Муж побрился, ежедневно принимал душ, уходя на работу, даже пользовался одеколоном.
— Я всё поняла! – заявила Мария через месяц спокойной жизни с трезвым, как стёклышко, мужем, – Ты завёл любовницу! Это из-за неё ты стал таким!
— Маша, не сходи с ума! – тихо, но твёрдо проговорил Николай.
— Тогда с чего такие перемены?! Ты мог не мыться неделю, а тут ежедневно в душ бегаешь! Утром и вечером! Одеколон, который я тебе ещё перед свадьбой дарила, достал… Думаешь, я совсем дура, не понимаю, что происходит?! – кричала женщина.
— Ну, и хорошо, что понимаешь! – вдруг облегчённо произнёс мужчина, – А то я извёлся уже – не знаю, как тебе это сказать… Катя вернулась. Она с мужем своим городским развелась. Мы встретились недавно совершенно случайно, в магазине. И поняли, что не было всех этих лет… Для нас – не было! Люблю я её, Маш! И она меня любит… Так что, ты извини, но я подаю на развод…
— На развод?! – Мария ошарашено смотрела на мужа. Она о любовнице ничего даже не подозревала – так, к слову сказала, а Николая на откровенность потянуло, – Ты хочешь меня, родную жену, и ребёнка на какую-то непонятную девку променять?!
— Не на непонятную! Я к Катерине возвращаюсь! Она моей невестой до армии была! Мы поняли, что оба совершили ошибку, предав нашу любовь. Попробуем всё исправить…
— Ах, вы попробуете! А мне что прикажешь делать?! У нас дочь растёт, ты не забыл?! – кричала Мария, – Как на меня люди смотреть будут?! Это ж позор какой…
— Причём здесь люди?! А от дочери я не отказываюсь! Буду помогать, общаться…
— Конечно, будешь помогать! Закон и алименты никто не отменял! – перебила его Мария, – А вот общаться я вам не дам! Я Мирку от тебя увезу! Ты её больше никогда не увидишь!
— Зачем ты так? – вздохнул Николай, – Мы же взрослые люди, Маш… Ты же знаешь, как я Миру люблю…
— Знаю! – зло проговорила Мария, – Поэтому и не дам вам общаться! Выбирай: или эта твоя Катька, или родная дочь!
Мира помнила эти слова матери: она, маленькая 6-летняя девочка, стояла тогда за дверью и всё слышала. Отец не смог выбрать между двумя своими любимыми девочками. А мать всё стращала его тем, что Миру он после развода больше не увидит… Однако отца эти угрозы не остановили. Родители Миры развелись.
В принципе, Мария постаралась исполнить свои угрозы. После развода она, действительно, забрала дочь и уехала в соседний городок: здесь жила её пожилая тётка, старшая сестра её матери, у которой не было своих детей. Клавдия Павловна на тот момент болела и нуждалась в уходе. Жила она одна в двухкомнатной квартире. Молодая женщина договорилась с тёткой, что будет помогать ей и взамен на это жить бесплатно. Однако вышло немного иначе. Это Клавдии Павловне пришлось всячески помогать племяннице. Та, приехав в город, пустилась во все тяжкие. Пожилой женщине пришлось присматривать за Мирой… Правда, Мария достаточно быстро пришла в себя и даже устроилась на работу (вернее, Клавдия Павловна устроила её, благодаря старым связям – образования-то у Маши не было). Вот и стала Мария почтальоном. Миру устроили в детский сад…
С бабушкой Клавой, как называла девочка родственницу, жить ей нравилось. Та никогда не повышала на неё голос, и матери не разрешала: «В этом доме не кричат!» – говорила она. Говорила тихо и спокойно, но таким тоном, что Маша всегда прислушивалась. Бабушка вкусно готовила, покупала малышке конфеты и прочие гостинцы, рассказывала ей сказки. Никто до этого Мире сказок не рассказывал: матери было не до того, отец засыпал раньше, чем его голова касалась подушки, свекрови Мария дочь укладывать не давала – опять же, назло ей и мужу…
Мира пошла в первый класс. На первый звонок к ней приехал отец. Это Клавдия Павловна связалась с ним и пригласила к дочери на праздник. «Дочь должна общаться с отцом!» – сказала она Марии. Та, хоть и была против, но вынуждена была молчать: жили-то они в тёткиной квартире. Мужчина привёз подарки и гостинцы. Николай не пил, работал теперь бригадиром, у него родился сын. Вообще, мужчина был вполне доволен жизнью. «Приезжай ко мне в гости! – говорил он дочери, – Всегда буду рад тебя видеть!» Он и дальше, пока была жива Клавдия Павловна, общался с Мирой и поддерживал её. Мария с бывшим мужем предпочитала не видеться…
Когда Мира пошла в четвёртый класс, Мария привела в дом Олега, чтобы познакомить с Клавдией Павловной и заодно с Мирой. Мужчина был на 20 лет старше Марии, военный пенсионер. Собственно, благодаря этому они и познакомились: Мария принесла пенсию, а дверь ей открыл моложавый мужчина, представившись пенсионером. Мужчина не успел завести семью и детей, молодая и симпатичная Мария была для него прекрасной кандидатурой в жёны. Мире знакомый матери не понравился: грубый, резкий, привыкший командовать. Однако мнения дочери Мария, естественно, не спрашивала. Спустя 4 месяца после знакомства она вышла замуж за Олега. Мира вместе с матерью переехала в шикарную трёхкомнатную квартиру отчима. Здесь всё было разложено по полочкам, всё – блестело и было на своих местах.
— Не смей ничего трогать без разрешения! – прошипела ей мать. Благо, девочке выделили собственную комнату, откуда все ценные вещи убрали. Мира и так несколько раз роняла то подсвечник, то какие-то грамоты со стены, за что была наказана отчимом с молчаливого разрешения матери: её оставили без ужина и не разрешали выходить из комнаты до утра (единственное исключение – туалет). Олег Матвеевич относился к Мире как к какому-то недоразумению, ошибке юности его любимой жены. Старался её не замечать и вкладывать в девочку как можно меньше денег, энергии и времени. Мария вскоре переняла этот опыт. Теперь Мира оставалась на продлёнке до 6-ти часов, после её забирала мать, кормила дома ужином (при этом они с мужем ужинали позже, без Миры), отправляла в душ и в постель. Правда, Мира могла сразу не ложиться: она доделывала уроки и читала. Благо, у отчима была прекрасная библиотека. Телевизора в комнате девочки, естественно, не было. Смотреть телевизор с родителями ей не разрешалось, как и, вообще, выходить из комнаты. Единственное исключение, опять же, – в туалет… В пятницу после школы Миру забирала Клавдия Павловна. А в понедельник она же отвозила девочку в школу. Это были для Миры самые счастливые дни за всю неделю…
Олег Матвеевич упрямо не хотел замечать, что в его доме живёт ребёнок…
— Мам, ты меня совсем не любишь?! – как-то спросила Мира у матери.
— Что за глупости?! С чего ты взяла?! – нахмурилась женщина.
— Вы сами смотрите телевизор, разговариваете, а я даже посидеть около вас не могу… – тихо прошептала девочка, – сижу у себя в комнате одна. Ты меня никогда не приголубишь, не обнимешь…
— Мирослава, как ты смеешь?! Ты одета, обута, накормлена! Я забираю тебя со школы, вожусь с тобой… Неужели мы с Олегом Матвеевичем не имеем права побыть вдвоём?! Олег Павлович возвращается после работы уставшим (мужчина подрабатывал охранником), он имеет право посидеть в тишине и отдохнуть, а не выслушивать истории о том, как прошёл твой день!
— Мам, но я могла бы сидеть молча! – протянула Мира, – Главное, что не одна…
— Не выдумывай! Многие твои сверстники мечтают о том, чтобы жить в таких условиях, иметь свою собственную комнату! А ты ещё и недовольна! Чтобы я больше таких разговоров не слышала! – вскинула голову Мария. Мира вздохнула. Она, конечно, понимала, что вряд ли достучится до матери, но всё же решила попытаться. Как видно, зря…
А потом Мария забеременела. Это событие возвело её в глазах Олега Матвеевича чуть ли не в ранг святых: мужчина давно мечтал о собственном ребёнке. Мира же для него после этого вообще перестала существовать.
Теперь мир вращался вокруг Марии. Муж покупал ей фрукты и витамины, возил повсюду на машине, не позволял поднимать ничего, тяжелее чашки. Мира к тому времени перешла в 5-й класс. Теперь она уже не сидела в своей комнате после школы. На ней была уборка дома и всяческая помощь матери. Если что-то она делала не так или просто не успевала, то девочке приходилось выслушивать морали от Олега Матвеевича на тему любви к матери и ответственности. «Ты должна быть благодарна матери!» – каждый раз говорил отчим. Мира всё хотела спросить у него, за что же она должна быть так благодарна. За то, что мать никогда не заглядывала в её дневник и не делала с нею уроки, или за то, что та не знала, с кем дружит её дочь и чем интересуется, или за то, что относилась к ней, как к пустому месту? Однако спросить об этом у девочки не хватало смелости…
Вадим родился весной. Жизнь в доме Олега и Марии теперь вращалась вокруг младенца. Мария гордо показывала сына соседкам и бабушкам, возилась с ним целыми днями. Теперь она была настоящей матерью: целовала и обнимала сына, чутко спала около него, прислушиваясь к каждому вздоху. Мира же стала кем-то вроде домашней обслуги. После школы девочка, быстро сделав уроки, приступала к своим непосредственным обязанностям: она мыла полы во всей квартире и протирала пыль, потому что «младенец не должен дышать пылью», выглаживала пелёнки и распашонки младшего брата, ходила в молочную кухню… В 6-м классе Мира уже знала марку и размер подгузников Вадима: она сама покупала их в соседней аптеке… Когда Вадим подрос, у Миры появилась новая обязанность: гулять с малышом на площадке у подъезда и читать ему сказки. Мать где-то услышала, что чтение сказок благотворно влияет на развитие малыша. Сама она читать не любила, поэтому и переложила эти обязанности на Миру…
Вадим рано понял, что он в этой семье главный. Рано начал этим пользоваться. Однажды он упал, когда гулял с Мирой на площадке, и содрал коленку. Тогда Миру выругали и наказали родители. Малыш это хорошо запомнил. Всегда, когда ему было что-то нужно от сестры, а она не соглашалась, он устраивал подобные выступления для родителей, жалуясь, что Мира его бьёт или толкает. Мира получала наказание, а Вадим – желаемое. У него были любые игрушки, на которые он только указывал пальцем, все его желания исполнялись. Если Вадима нужно было вести на хоккей (а его туда записали с 4-х лет), то родителям было всё равно, что у Миры был вечер в школе: она должна была отвести брата на хоккей…
Не удивительно, что любви и доверия между братом и сестрой не было. Хотя не было и конкуренции: Мира прекрасно понимала, что с Вадимом ей конкурировать не приходится. Она лишь ждала, пока окончит школу, чтобы поступить в педагогический университет: девушка мечтала быть учителем. Не меньше она мечтала просто уехать из дома…
— Ну, не знаю, – протянула мать, когда Мира сказала ей о том, что собирается поступать в вуз, – у нас нет денег на это! Думаю, тебе стоит пойти на заочное отделение. Учиться и работать…
— Забота родителей – вырастить ребёнка до 18-ти лет, – обозвался Олег Матвеевич, – ты – взрослый человек. Нам ещё твоего брата поднимать. Так что дальше как-нибудь сама…
Мира не стала напоминать родителям, что они и так на ней постоянно экономили. Вещи покупали только самые необходимые, канцелярию – самую простую (Мира так мечтала, чтобы у неё были тетради в красивых обложках, как у остальных девочек их класса, а мать всё время покупала обычные тетради в зелёных обложках с серыми, некрасивыми листами), никакой косметики и гаджетов… Никаких кружков, репетиторов и секций – это дорого и, вообще, пустая трата времени – ведь в это время можно (и нужно!) помочь матери!..
Спасибо Клавдии Павловне – это она первый год помогала Мире выживать в чужом городе. Если бы не она, Мира бы сдалась и опустила руки. А так девушка поступила в институт, оформилась в общежитии, сдала сессию на отлично… На лето Мира осталась в городе – нашла работу. Благодаря этому она оплатила общежитие на следующий год… В августе того года, когда Мира окончила первый курс, умерла Клавдия Павловна. Умерла, завещав квартиру Мире. Это стало для Марии неприятной неожиданностью. Она считала, что квартира по праву должна достаться ей. Да и её муж поддерживал в ней эту уверенность. Поддерживал настолько, что посоветовал обратиться в суд, чтобы отсудить у дочери квартиру.
Суд Мария проиграла. После этого она общение с дочерью свела к минимуму. Да и сама Мира не стремилась домой, где каждый разговор начинался с размышлений и вопросов матери о том, зачем ей эта квартира, не лучше ли всё отдать родителям – в благодарность за беззаботное детство… В конце концов, Мира перестала приезжать домой. Лишь изредка звонила матери узнать, как у них дела.
Зато Мира снова общалась с отцом. Поступив в институт, она, на правах взрослой, сама несколько раз побывала у него в гостях. Там её хорошо принимали. Отец помогал дочери материально, привозил в общежитие продукты с огорода. С мачехой и сводным братом Мира тоже общалась нормально. Узнав об этом, Мария ещё больше рассердилась на дочь…
Когда Мира была на последнем курсе института, её отчима не стало. Он ушёл во сне – внезапно остановилось сердце. Мать очень тяжело переживала утрату. Вадим стал для неё светом в окошке. С Мирой женщина всё ещё общалась нехотя, хотя дочь и пыталась поддержать мать морально и даже материально: она помогла деньгами на погребение отчима…
Мира вышла на работу. Ей нравилось быть учителем, поэтому её любили и дети, и коллеги. Не удивительно, что через 5 лет Мира уже работала в частной школе и зарабатывала довольно неплохие деньги…
… Мария Семёновна попала в больницу с язвой. Оказалось, что она уже который год ограничивает себя во всём: все деньги, всё, что можно, она пересылает сыну. Вадим, по официальной версии, учился в МГУ. Вот только Мира узнала (она не поленилась заехать в деканат университета), что в списках студентов МГУ Вадим не значится. Нет, он, действительно, поступил в университет, но был отчислен на первой же сессии… На те деньги, что высылала мать, парень снимал квартиру и вёл безбедную и беззаботную жизнь, плюс – подрабатывал в кафе барменом. На каждую сессию Вадим требовал у матери крупную сумму денег: мол, самому сдать экзамены невозможно – за всё нужно платить. Мария Семёновна брала кредиты, продавала то, что ещё можно было продать, например, машину мужа, его коллекцию монет и свои драгоценности… Однако Вадиму всё было мало. Он звонил матери и уговаривал её продать квартиру: зачем, мол, ей трёхкомнатные хоромы… На нервной почве у Марии обострилась язва…
Узнав о том, что матери предстоит операция, Мира взяла отпуск и приехала домой. Вадим, которому Мария Семёновна звонила и жаловалась на самочувствие, даже не соизволил проведать мать.
… — Так, почему же так?! Почему ты к Вадиму относишься намного лучше, чем ко мне?! – спросила Мира, не глядя матери в глаза. Он смотрела на дождь со снегом, который с утра шёл за окном, – Ведь я же всё для тебя делаю, мам! Всё бросила – и приехала за сотни километров…
— Ты всегда была похожа на своего отца! – скривилась Мария Семёновна, – Такая же, как он! И характер его, и пассивность эта твоя, и бесхитростность – идёшь по пути наименьшего сопротивления… Даже внешне ты похожа на него, на его мать… Он мне всю жизнь испортил! Ненавижу!
— И меня?! – тихо спросила Мира, – Дети за родителей не в ответе…
— Нет, тебя нет. Просто Вадим… Он – сын от любимого мужчины, а ты – дочь Николая. Вся в отца.. Твой отец меня предал, никогда меня не любил…
— Ты мстишь ему посредствам меня?! – удивилась Мира, – Но я же твоя дочь!
— Ты похожа на него… И вообще, ну утомляй меня! Я устала!
— Мам, я уезжаю завтра, – тихо проговорила Мира, – тебе уже легче. Мне на работу пора.
— Но как же я?! Я ещё еле-еле двигаюсь! Мне нужна помощь и забота! – нахмурилась женщина.
— Пусть теперь Вадим о тебе позаботится, – вздохнула Мира, – пусть наследство отрабатывает…
Мария Семёновна ещё долго рассказывала соседям по палате о неблагодарной дочери и возмущалась. О том, что у неё есть взрослый сын, который за всё это время так и не показался, она умалчивала.
Мира же в это время возвращалась домой с полными сумками гостинцев и с улыбкой на лице: по дороге на вокзал она заехала к отцу и его семье, где её накормили, обогрели и собрали эти сумки. Здесь от неё ничего не требовали, не выдвигали условий, не ставили перед выбором – были просто рады её видеть…