— Ну, что, поздравьте меня: я наконец-то, решил жениться! – радостно произнес вдовствующий свекор и обнял невесту, которая была младше его на тридцать лет.
Лидочка бегала по своей комнате коммуналки, смотрясь в небольшое зеркало. Ну, ничего: скоро у нее будет приличное зеркало.
И не только оно – у нее появился очень перспективный кавалер, на которого двадцатисемилетняя девушка возлагала большие надежды.
В небе ласково светило солнышко, на деревьях набухали почки, от снега остались лишь кое-где грязные островки.
Пришел апрель и привел за собой большую любовь, которую подарил девушке: избранником оказался замечательный мужчина — Иван Николаевич Семенов.
Да, в самом расцвете сил.
Существует замечательная детская книжица: «Приключения Ивана Семенова, второклассника и второгодника», — написанная еще при социализме.
Лидочкин Иван выгодно отличался от того, никчемушного и бестолкового мальчика. И в его возрасте, конечно же, был отличником.
Он и потом был отличником – и не только в учебе: он был отличником по жизни. И все делал только на «пять».
К моменту встречи с девушкой кавалеру уже минуло тридцать семь лет, и у него все было: импозантная внешность, высшее образование и престижная зарплата.
И, конечно же, двушка рядом с метро и иномарка: малый джентльменский набор. Хотя можно сказать, что не очень-то и малый: Иван был владельцем мастерской по производству надгробий и памятников, приносившем неплохой доход.
«Желаете надгробие, ваше благородие?» – это был главный рекламный слоган на сайте мастерской.
Слоганы сочинял папа Ивана, Николай Михайлович, который был уже на пенсии. К тому же, он тоже владел небольшой фирмой. Все это позволяло семье жить безбедно.
Папа Коля не переставал креативить – ему было без этого скучно: всякая кроссвордно-сканвордная чепуха не компенсировала недостаток «разминки для мозгов».
В связи с новым технологиями и лазерными станками для гравировки с ЧПУ — числовым программным управлением – на гладкую каменную поверхность можно было наносить любое изображение и текст.
Поэтому, готовые изделия из благородного мрамора и гранита являли собой образцы, вызывающие исключительно эстетическое наслаждение, и вся эта ритуальная лабуда пользовалась большим спросом: ведь см.ерть всегда была в цене.
Скучающий папа, живший на пенсию и доходы от фирмы, предложил новую фишечку, как принято сейчас говорить, или вишенку на торте: почему бы не делать надписи, несколько отличающиеся от обычных – с долей юмора, сарказма и даже с некоторой издевкой.
По мнению Николая Михайловича, это небольшое глумление над см.ертью – да, только над ней! — обязательно должно было помочь людям избежать естественного страха перед переходом в мир иной.
О котором существовали только предположения и откуда еще никто не возвращался – клиническая см.ерть в счет не шла.
Это было новым и прогрессивным взглядом на привычные вещи и встретило неожиданные отклики. И сайт запестрел надписями, радующими глаз качеством и каллиграфией исполнения, и веселящих содержанием души оставшихся в живых.
«Не хочешь ко мне присоединиться?
Ну, что, с***чи, теперь поверили, что я болел?
Не все йогурты одинаково полезны.
Скоро увидимся!
Что-то мне нехорошо.
Ко всему привыкаешь!»
Эти надписи тоже сочинял креативный папа: многие из них ушли в народ, и контора процветала.
Мама в дела мужчин не вмешивалась – она была «на подхвате»: вела хозяйство – жили в двухэтажном коттедже — и обеспечивала надежный тыл.
Именно к родителям своего любимого Ванечки и шла сегодня знакомиться Лида: они решили подать заявление.
Родители жениха девушке очень понравились: они оказались вполне приличными и адекватными людьми, не кичащимися богатством, а оно у них было.
Моложавый папа, который, как потом оказалось, всегда на праздниках был тамадой, сыпал шутками с легким налетом скорби: давало себя знать профессиональное выгорание. Хотя это было больше его хобби.
Спокойная и улыбчивая Ольга Петровна постаралась удивить будущую невестку кулинарными изысками.
И встреча прошла «в теплой и дружественной обстановке»: девушка поняла, что она не прочь породниться с такими замечательными людьми.
Тем более, не бедными: тогда ее детям не придется надрывать пупок, как ей, чтобы положить что-то себе в тарелку.
Да, будущая свекровь намекнула, чтобы с внуками не затягивали: ты только роди – а уж мы без помощи не оставим!
И была шикарная свадьба с ценными подарками и свадебным путешествием. А потом молодые обосновались в квартире Ивана – той самой хорошенькой двушке, и Лидочка стала вить гнездышко: до этого на всем чувствовался холостяцкий налет. Хотя везде было очень чисто.
Отношения с новыми родственниками были хорошие. Особенно радовала Ольга Петровна: такую свекровь мечтает иметь каждая невестка — это была, действительно, вторая мама.
Она не работала – свекор, имеющий свой бизнес, кроме хобби в граверной мастерской, закрывал все потребности дамы: к маме мужа подходило именно это слово, хотя она была домашней хозяйкой.
Умная, достаточно остроумная, выдержанная и очень красивая, свекровь была той шеей, которая вертит головой, и относилась к невестке по-доброму.
А когда Лида забеременела – это произошло через три месяца после свадьбы, мама мужа обрадовалась больше всех: она очень хотела внучку, а УЗИ показало, что будет девочка.
После родов Лида переехала в коттедж – родители мужа предложили свою помощь: одной с ребенком ей было не справиться, а мама девушки жила в другом городе.
Лидочка была абсолютно счастлива: она вытащила лотерейный билет! После выписки из роддома, она получила от Вани бриллиантовые серьги, а от его родителей – крупную сумму денег:
— Купи себе, милая, что хочешь! – ласково улыбаясь, произнесла свекровь.
И это – помимо шикарного «приданого» для малышки.
А еще мама мужа, любуясь внучкой, коротко сказала:
— Наследница наша!
А наследовать было что.
Когда девочке исполнилась неделя, Ольга Петровна неожиданно умерла — острая сердечная недостаточность: села, чтобы сложить выстиранные детские вещи, и повалилась на бок.
Раньше, особенно, в деревнях, бытовало мнение, что при появлении в семье новорожденного ребенка, один из ее членов обязательно должен уйти из жизни.
И вот теперь эта примета или поверье пришли в жизнь семьи Семеновых.
Этого не ожидал никто, поэтому все впали в прострацию. А еще между ними началось то, что называется в народе раздраем.
Потому что главное связующее звено в семье, которое заставляло крутиться этот сложный механизм, состоящий абсолютно из разных людей, исчезло.
Человек, который подливал в бак бензин, смазывал, предотвращая износ, трущиеся поверхности и постоянно что-то починял в отношениях, ушел. А остальные оказались не готовы взять на себя его обязанности.
Свекор слег от обострения гипертонической болезни – раньше лекарства ему давала жена. А муж запил: он был маминым сыном. И это тоже было неожиданно.
Вместо того, чтобы помогать жене с маленькой дочкой, он сидел в маминой комнате, пил, глядя на ее фотографию, и плакал.
Лида тоже очень горевала: она уже успела привязаться к свекрови и полюбила ее.
Девушка не могла собраться, и у нее все валилось из рук. Девочка требовала внимания, свекор требовал внимания, пьяненький Ваня тоже требовал внимания. А еще контроля.
К тому же, помимо забот об Янке, нужно было элементарно готовить еду, ходить за продуктами и поддерживать чистоту: раньше все это успевала делать красивая Ольга Петровна.
И тогда было решено нанять помощницу по дому: раньше свекровь чужих в доме не терпела.
На похороны Ольги Петровны Лидка не пошла, чтобы не пропало молоко. Но оно, все равно, пропало.
Накачанный препаратами Николай Михайлович выглядел, как будто его самого забыли закопать. Муж, которого привел в чувство вызванный для этой цели нарколог, тоже был не лучше.
Но они оба, конечно же, пошли на эту уж.асную церемонию. И теперь вся эта веселая чушь с надписями на памятниках уже не казалась им такой хорошей затеей.
Вдруг стало ясно, что это, вовсе, не забавно, как думалось ранее, а очень цинично. И они бы не хотели, чтобы на памятнике дорогому им и безвременно ушедшему человеку красовалось нечто подобное.
Поэтому после похорон свекор перестал сочинять рекламные слоганы и веселые надписи, и давать рекламу.
А муж пить не прекратил, прерываясь иногда на краткие перерывы: нарколога вызывала Лида.
Девушка была неприятно удивлена: перфекционист Иван исчез, и его место занял второгодник – именно так должен был выглядеть спившийся бывший двоечник.
Как известно, в Древнем Риме пьяницами считались люди, не разбавляющие вино водой! М-да, дорогие россияне: наверное, по этому поводу стоит задуматься.
Практически не пивший до трагедии Иван Николаевич тоже начал с вина. Но, для достижения нужного градуса для успокоения души, вина требовалось много.
А еще при отсутствии радостей в жизни умные люди советуют переходить на крепкие напитки.
И, поэтому, Иваном был сделан естественный выбор в пользу чудодейственного изобретения всем известного Дмитрия Ивановича Менделеева, как в любимом стишке:
Давно был сделан выбор наш – вот он: С2 Н5 ОН!
И, вначале абсолютно неумелый мужчина, очень быстро натренировался, соответственно песне:
Шли сначала рюмочки, а потом стаканчики, а потом в моих глазах заплясали зайчики.
Перерывы между запоями случались все реже и длились все короче. Муж практически перестал посещать мастерскую, что делал ранее ежедневно, и контролировать процесс: он сам теперь нуждался в контроле.
А если за сторожем нужен будет сторож, мир прекратит свое существование. И бизнес, при отсутствии рекламы и надзора, стал потихоньку загибаться.
Лида «колотилась» с девочкой, уже не обращая внимания на ушедшего в штопор Ивана: Янке больше достанется!
Честно говоря, Николай Михайлович денег на внучку, которую называли бусинкой, не жалел.
В один из дней у мужа был светлый промежуток: он даже поклялся, что бросит пить. И у Лиды появилась надежда, и немного улучшилось настроение.
И тут за ужином свекор появился с теткой. Как известно, можно оставаться женщиной до девяноста лет, а можно превратиться в тетку в восемнадцать.
Спутница Папы Коли оказалась тридцатилетней теткой – дочерью подруги Ольги Петровны. Все выдохнули: не иначе, мама послала дочку проведать вдовца!
Но зря…
— Я решил жениться! – радостно сообщил свекор.
— В смысле – жениться? – спросил окончательно протрезвевший сын.
— В прямом! – папа торжествующе обвел глазами присутствующих и добавил: — Сохранить здоровье чтоб – потому что рано в гроб!
И сам же засмеялся своей искрометной шутке: у него опять активизировался мыслительный процесс.
Оказалось, что у них – чувства, причем взаимные. Во время беседы тетка молчала, нагло разглядывая присутствующих, словно размышляя, кого из них она выпрет в первую очередь.
А потом отправила в рот всю порцию фуа-грЫ, как она ее назвала позже, похожую на плевок всем известного органического вещества – еду жених заказал в ресторане.
И Лиде стало ясно, что вот оно – начало конца. А вовсе не сме.рть любимой свекрови.
Брак зарегистрировали официально, и тетка осталась в особняке. А Лиде с малышкой посоветовали выйти вон: дескать, цурюк на хаус – как говорят в одной недружественной нам стране.
Сына мужа, естественно, никто не выгонял – ему просто не мешали. А разрушить себя он должен был сам: Уже и печень, как арбуз, но до чего хорош на вкус, хорош на цвет товарищ наш – родной С2 Н5 ОН!
А свекор, о.фиг.евший от свалившегося на него счастья, был полностью согласен с «молодухой». И на все претензии отвечал:
— Ничего не знаю – теперь здесь хозяйка Тасечка!
Так Лида оказалась в крошечной комнате коммуналки с годовалой дочкой. Их развели: муж стал платить алименты, которые раз от раза становились все меньше.
А свекор, называвший внучку бусинкой, вообще забыл о ее существовании: она стала для него неугодной наследницей.
Да, уже и завещание было готово – для этого, собственно, все и затевалось.
И деду сейчас было не до Янки — Николай Михайлович теперь хронически пребывал в любовном чаду: если бы вы знали, какими затейницами могут быть эти молоденькие чаровницы!
В принципе, все произошло, как в сказке: она, Лида, осталась у разбитого корыта.
А свекор оказался банальным дурачиной и простофилей. Хотя у его второй жены на этот счет было диаметрально противоположное мнение, отличающееся от «мнения редакции», как любили говорить в СССР.
Поэтому будьте внимательны при чтении классики: ведь грабли и корыта никто еще не отменял.
А еще, хоть дум спиро сперо — пока дышу, надеюсь — надейтесь умеренно!
И это, думается, могло бы стать неплохой надписью на памятнике при очередной гравировке.
Жаль только, контора окончательно развалилась…
Автор: Ольга Ольгина