Светлана Викторовна занималась своим самым любимым делом – считала чужие деньги. Подсчеты совсем не радовали. От злости сводило зубы и дергался глаз. Светлана Викторовна сходила с ума от жадности и жалости к самой себе.
Младший сын, всегда понимающий и отзывчивый, отказался помогать. А все из-за кого? Из-за меркантильной невестки, которая настраивала его против родной матери. Ситуацию нельзя было назвать редкостью. Но Света и представить не могла, что когда-нибудь это коснется ее саму.
Художники Михаил и Инесса Гармаш
— Кто такая твоя Марина? – Злилась Светлана Викторовна, — нет, не так… Кто такая жена? Это женщина с улицы, которую ты привел домой. Таких может быть сотни, тысячи. А вот мать…
— Да при чем тут Марина, — удивлялся Коля. – Речь ведь была совсем не о ней… Просто я не смогу больше помогать. У меня двое детей и ипотека. Обратись за помощью к Саше. Ведь дачу вы хотите отписать ему.
— Он болеет! – Прокричала Светлана. – Твой брат болеет! У него эпилепсия.
— С этим живут тысячи людей. – Парировал Коля. – Работают и не жалуются.
— Это Марина тебя настроила? Все ей всегда мало было. Как ты не понимаешь, что она живет и трясется над твоей зарплатой! Планировала нашу квартиру похитить, но не вышло. Теперь за дачу взялась.
Коля продолжать разговор с матерью не стал и сбросил вызов. Света закрыла лицо ладонями и расплакалась.
Сыну Коленьке точно ледяной осколок в сердце попал. Он ее не слышал и не хотел понять.
Привычка вести счеты-подсчеты у Светы зародилась еще в далекой юности. Родителям вечно не хватало денег. И хоть не голодали, но со средствами было туго. Иногда одежду Света донашивала за старшими братьями. Бесформенные штаны и кофты смотрелись на ней отвратительно, но деваться было некуда.
И все же о своих родителях Светлана отзывалась с нежностью и считала, что они делали все что могли. Просто их большой семье из шести человек не особо повезло в этой жизни. Почему? Потому что они честные люди и довольствовались только тем, что заработали собственным трудом. Мама, папа, два брата, она Светка и старая бабушка, которая была прикована к постели, казалось, умели радоваться тому, что у них было.
— Вот если бы мы были обманщиками, как Сергеевы… — Размышляла мама в минуты усталости, — то все бы у нас было. Чужое брать каждый может, а ты попробуй сам заработать. Вчера Нина опять меня обсчитала, сделала вид, что ошиблась. Даже не извинилась.
Света слушала и кивала. Мама и папа были порядочными. Сергеевы нет. И все же в глубине души хотелось жить как они. Носить лучшие платья, хорошо обуваться, кушать разные сладости и играть в красивые игрушки.
Споры о том, как правильно жить – с чистой совестью или же обеспечено сводились к тому, что совесть самая ценная драгоценность, которая только может быть у человека. Однако Света понимала, что все эти размышления маме нужны для того, чтобы успокоить собственную душу. Совесть никогда еще не насыщала желудки. А вот украденный хлеб из местного магазина давал сытость. Ну и что, что чужое? Зато в животе не урчит.
— В магазине не убудет и теперь живот от голода не сводит, — отщипывая кусочек хлебного мякиша, размышляла Светка. – Магазин содержат Сергеевы. Сергеевы богатые и обсчитывают людей. Взять у вора это не кража. Это честно. Получается я честный человек с чистой совестью и при этом не голодаю.
Сколько веревочке не виться, но на воровстве Светку все же поймали. В тот день она зашла со старшим братом в магазин. Петя взял вину на себя, сказав, что сестра стащила батон по его указке. Это было не правдой, но Сергеевым было плевать кто понесет ответственность. Отец высек Петьку сухим хворостом. Руки и плечи брата покрывали красные следы. Светка чувствовала свою вину, но не смогла набраться смелости, чтобы признаться в своем поступке.
— Как же ты могла? – Спрашивал Петька, морщась от боли. Свету ему было жалко. Единственная сестра. Цветочек, который все оберегали. Для сестры оставляли лучший кусочек, не давали ей перетруждаться.
Света плечами пожала, пряча глаза. Зареклась никогда больше не воровать. Но это были только слова.
В двадцать лет Света вышла замуж за парня, который приехал из другого города, чтобы навестить своих далеких родственников. Валера почти сразу стал за ней ухаживать. Понравилась ему Светка всей душой. И все бы ничего да только у Светы уже был жених, который служил в армии. Но тот был далеко. Родители у него были не богатыми и тоже довольствовались своей нищетой. С такого брать нечего, да и что размышлять об этом. Ведь перед глазами у Светы уже маячила городская квартира с удобствами, новые возможности и безбедное существование.
Родные, узнав о том, что Светка уезжает, провожали ее со слезами на глазах.
— Вот, мама, как-то так получается. Что за жена, которая за мужем не идет? — Строила из себя жертву девушка. – Мы будем вас навещать. Честное слово.
— Не обижали бы только. – Вытирала платком слезы мама и обращаясь к зятю, беззлобно махала кулаком, — ты ее береги. Защищай. Там в городе у нее кроме тебя никого нет.
Валера прижимал к себе Свету и совершенно серьезно отвечал:
— Слово даю.
Но, как казалось Светке, муж свое слово не сдержал. В квартире свекров она чувствовала себя овцой, попавшей в стаю голодных волков. Свекровь не мама и спуску ей не давала. Заставляла готовить, стирать, убирать для Валерки. Света ее замечания воспринимала слишком остро. Все ей мерещилось и чудилось, что ее обижают. Ситуация дошла до абсурда, когда свекровь уже беременной Светке подарила белые меховые тапочки. Вещь была редкой и ценной.
Светка закатила скандал, обвинив свекровь в том, что та желает ей и ее ребенку смерти.
— Белые тапочки! Бе-лы-е!
Валерка, ведомый на капризы жены, решил предъявить матери претензии. Варвара Петровна, которая с большим трудом достала такой подарок, расплакалась. Для Светки это было очередной манипуляцией свекрови. Валере же стало жалко мать. Он ощутил себя полным дураком, что пошел на поводу у своей жены.
Родив первого сына Сашеньку, Света столкнулась с огромной почти нерешаемой проблемой – за ребенком требовалось ухаживать. Саша рос капризным мальчиком, по ночам орал так, что впору было вызывать экзорциста. Уставшая Варвара Петровна, придя домой после работы, старалась облегчить материнство невестки. Забирала внука и гуляла с ним возле дома. Светка в это время вместо того, чтобы спокойно приготовить ужин, ложилась на кровать и злилась, что Варвара Петровна не хочет сменить место работы и больше времени уделять внуку.
— Держится за свой завод, как будто свет клином на нем сошелся. Всех денег не заработаешь. И так им со свекром всего хватает. Хоть бы раз предложила мне что-то хорошее купить или бы няню наняла.
Свою жизнь Света считала тяжелой и беспросветной. Четырехкомнатная квартира казалась ей тесной.
Как-то вечером она завела разговор с мужем о том, что квартиру его родителей было бы неплохо разменять.
— Я не могу тут жить. Не могу. Мне плохо здесь. Я задыхаюсь. А мать твоя… Словно замечать не хочет, как мне тяжело.
Валерка хотел успокоить жену. Обнял и поцеловал, но Светка резко одернула его руки, восприняв его ласку за намек на близость.
— Не будем этим заниматься. Вдруг услышат твои. Пока не переедем, ничего между нами не будет.
Целый год Света продолжала трепать всем нервы, стараясь добиться своего. Неизвестно сколько бы это продолжалось, если бы в один прекрасный день, она не узнала о беременности. Уставшие свекры, которые трудом и потом заработали себе квартиру, уже были согласны жить в бараке, лишь бы не участвовать в скандалах.
Квартиру разменяли, когда Света родила ребенка. Трехкомнатная квартира в центре города стали подарком от свекров на годовщину свадьбы. Каждому выделили долю. Себе же пожилые люди взяли скромную однушку в пределах города. И все бы ничего, но у мужа был брат, который уже как десять лет жил своей жизнью.
— Ему достанется после смерти твоих родителей, — невинно хлопала глазами Света. – Это честно. Тем более детей у него нет. Зарабатывает хорошо. А у нас второй сын родился. Да и жить твоему братцу есть где. Не на улице же спит.
Валерка и свекры соглашались с таким мнением и никому не пришло в голову, что произошла ужасная несправедливость. Каждый думал только о себе.
Что же касалось воспитания детей, то старший внук Саша был частым гостем у Варвары Петровны. Она отводила и забирала его из сада, пока жили вместе. Когда он пошел в школу – делала с ним уроки по вечерам. И ужасно баловала. Можно сказать — заменила ему мать. Почему-то Света думала, что и со вторым ребенком будет также. Но Варвара Петровна за каких-то пару лет очень сильно сдала. У женщины обнаружили рак на последней стадии.
Для всех родных это стало огромным горем, но не для Светы, которая с пеной у рта орала, что свекровь не хочет помогать с внуками из-за собственной вредности. Не дает денег из-за жадности. Вылив ушат грязи на обессиленную Варвару Петровну, в ответ услышала страшные слова:
— Невесткой ты была неважной, а уж в качестве свекрови будешь еще большим гов…м.
После подобного признания, позабыв обо всем хорошем, Света вычеркнула свекровь из своей жизни. Однако Слова Варвары Петровны оказались пророческими.
— Всю жизнь как барыня жила. Ни в чем не нуждалась в четырехкомнатной-то квартире с удобствами. Деньги из одного места до сих пор сыпятся. На заводе у нее теплое местечко было. Могла бы хоть деньгами помогать. – Жаловалась Света своей матери. – Копилка лежит, шкура дрожит. Ничего ведь с собой не унесет.
Валера об этом не знал. Он не считал своих родителей плохими и был благодарен им за все, что они дали. Особенно за квартиру. Не каждому в жизни так везет. Света же считала, что они были обязаны это сделать еще тогда, когда она переехала к ним из поселка и родила внука.
За своими сыновьями Света не следила. Они росли как сорная трава. Каждый сам по себе. Старший сын, избалованный бабушкой, был требовательным и жадным. Младший сын, не знавший толком никакой любви, на удивление рос добрым и спокойным. Все свое детство тянулся к матери и старался ей угодить. Так и повелось.
Где-то к тридцати пяти годам Света, оглядываясь назад, понимала, что что-то упустила в своей жизни. Умные мысли закрались после того, как у старшего сына случился первый приступ. Света перепугалась настолько сильно, что словила паническую атаку. Мальчика повели на обследования, хотели найти причину. Света переживала за своего ребенка, как за саму себя. Детей несмотря на эгоизм, он все же любила и считала себя хорошей матерью несмотря ни на что. Вела подсчеты сколько всего им дала. У нее детство было хуже. А уже за трехкомнатную квартиру в городе, сыновья должны ей руки целовать. Она выстрадала для своей семьи недвижимость.
После первого приступа эпилепсии старшего сына, Света постаралась окружить его максимальной любовью, на которую только была способна. Все лучшее доставалось Саше. Коле объясняли, что брат болен и неизвестно как сложится его дальнейшая жизнь.
Но сколько бы она с мужем не делали для Саши, ему все было мало и мало. Став взрослым, он обвинил мать в своей болезни. Света, чувствуя свою вину, старалась исполнять любой его каприз. Для старшего сына покупалось все на что он указывал пальцем. Младшему не доставалось ничего.
Истерики, который закатывал старший сын, изрядно изматывали. Если бы Света хоть на минутку задумалась, то увидела бы в его характере свой. Но Света и не думала рассуждать. Себя она считала жертвой, которая проживает тяжелую жизнь. Покупая что-то одному и ущемляя другого, она считала, что поступает справедливо.
Но самая главное воровство в своей жизни она совершила, когда сын Коля привел домой невестку. Свете она сразу же не понравилась. Тихая, молчаливая девушка, казалось ей хитрой и продуманной. Женщина судила по себе. Невестка родила двоих детей с разницей в год. В трехкомнатной квартире стало тесно. Коля брался за любую работу. Но если раньше заработанные деньги отдавал матери, то сейчас оставлял большую часть своей жене. Света привыкшая распоряжаться доходами мужа и сына, начала злиться. И хоть Коля исправно оплачивал все коммунальные расходы, Света считала, что этим должна заниматься невестка. Она постаралась сделать жизнь молодых максимально невыносимой. Дошло все до того, что невестка с сыном переехали в съемную квартиру.
Старший сын продолжал беситься. Он не работал, только спал и орал, играя в компьютерные игры, считая себя больным и несчастным. Света в какой-то момент поняла, что не может больше жить в такой обстановке.
Когда зашел разговор о том, чтобы разменять их уютную трехкомнатную квартиру, то Света уже знала, как поступит.
Старшему сыну купили однушку в новостройке. Для Саши было важно жить в новеньком доме. По документам сделали его единственным владельцем. Себе же взяли квартиру на окраине городе, оформив ее на брата Валеры. Свете все мерещилось и чудилось, что невестка хочет отобрать у них недвижимость. Уж лучше чужим людям достанется, чем Марине с детьми.
Коля же в действиях матери не видел ничего дурного. Ему и в голову не пришло, что его обворовали собственные родители. Да и не до размышлений было.
Марина, прожившая всю жизнь с мамой в общежитии, решила продать свою комнату и вложиться в ипотеку. Взяв квартиру в поселке, стали потихоньку жить и работать. С двумя детьми было очень трудно без помощи. В глубине души Марине было обидно за своего мужа. Ей чужого было не надо, но несправедливость творившаяся в семье Коли поражала. Как можно было взять и своровать у собственного ребенка? А потом лицемерно врать в глаза… Но все это были невысказанные обиды. Светлана Викторовна продолжала звонить младшему сыну, просить о помощи и рассказывать о том, как ей все дороги и важны.
Тут странное дело ее потянуло к земле, и женщина купила себе земельный участок.
— Дачу, -гордо заявила Света, — я беру для всех.
Для себя и своих родных Светлана выглядела чуть ли не героем. Коля полагал, что мама оформит участок на него, но не тут-то было. Светлана юлила, притворялась и кормила сына отговорками.
— Оформим на тебя – Саша обидится. А так честно будет. По справедливости.
Марина на дачу к свекрови ездить не собиралась. Чувствовала, что ей не рады. Честно говорила мужу почему у нее нет желания заниматься там хоть чем-нибудь. Будучи простой женщиной, она в глаза говорила мужу, почему считает поступки свекров не справедливыми. Коля же чем мог помогал родителям, но деньги из семейного бюджета не тратил. У него было свое мнение на этот счет. Возможно, в чем-то мать оказалась права, и жена настроила его против них. Он стал замечать несправедливость и задавать вопросы.
Когда же Светлана Викторовна прямо сказала, что неплохо бы поставить забор вокруг участка и отстроить домик, Коля ни с того, ни с сего ответил:
— Сначала оформите участок на меня, только потом буду вкладываться. А так какой мне смысл тратить деньги семьи? Чтобы потом что? Как с квартирой получилось.
Тут Светлану Викторовну и понесло. Не веря, что сын способен так размышлять, обвинила невестку во всех смертных грехах. Коля же на провокации не велся. И старался придать своему голосу максимальное спокойствие.
Вечером Света и Валера сошлись во мнении, что их младший сын вырос мужчиной с ледяным сердцем. И осколок, сделавший его таким, вонзила ему невестка Марина.
Светлана Викторовна еще долго сидела и возмущалась, считая сколько ее сын зарабатывает и как долго уже Марина сидит на его шее.
— Как хорошо, что мы младшему сыну ничего не оставили. А то эта бы… женщина с улицы, все отобрала . А так честно получилось. По справедливости. Правда ведь? — Спрашивала она мужа перед сном.
— Правда, правда, — зевал Валера.
— Пусть свое зарабатывает. Нам никто не помогал. Все сами. Своим трудом. — Пробормотала Светлана, засыпая. — Жаль, что честно жить не каждый может.
К слову, спала женщина с чистой совестью.